Руки девушки сомкнулись на его ладонях.
— Я не думаю, как они, Эмбер. Я думаю, у тебя не осталось выхода. Ты попал в очень сложную ситуацию. Твоя связь с ворлоком — это очень опасная и тонкая штука. Ты не мог быть в отдалении. А им пришлось остаться ради тебя… — тихо начала шептать она, чтобы больше их никто не слышал. — Не надо пытаться меня защитить! Я должен был ему сопротивляться! — Каким образом? — в глазах девочки сквозило отчаяние и сочувствие. — Ты — жертва. Такая же, как Лиз. Как все остальные… Мики просто этого не понимает, но у него шок… Он со временем оттает.
Эм перевел глаза на ее светлую челку.
— Нет, Райли. Это все очень далеко зашло, — он мягко отодвинул ее руки. Одна идея пришла ему в голову. – Помнишь тот день? Когда я попал в мир кошмаров, а Данте примчался, чтобы меня вытащить… Я прочитал тут в книге, что первое время он чувствует все то же, что и я. Это правда? — Правда… К чему ты клонишь, Эм? — непонимание скользнуло в серых глазах. — Ворлоки должны беречь своих апрентисов. Данте сам тогда чуть не умер от боли. Я знаю… Потому, что я забирала его боль… — лицо Райли чуть скривилось от неприятного воспоминания. — Берегут они, — еле слышно буркнул Эм. — Очень берегут. Нет, тут все намного сложнее. Данте — это черная, насквозь прогнившая тварь, не знающая ни тоски, ни любви, ни жалости. — В каждом из нас есть что-то хорошее, Эм. Даже в этих больных созданиях. Они становятся такими не от лучшей жизни…
— Не оправдывай их. Они забрали жизнь маленькой девочки. Они забрали Лиз, Райли. Для них люди — просто звено пищевой цепи. Я должен был предвидеть это.
— Куда ты? — девушка подозрительно посмотрела на его спину. — Домой. Мне надо кое о чем подумать, — Эмбер кивнул ей. Через минуту духа его присутствия уже не было в морге, а Райли проводила взглядом его понурые плечи. По какой-то причине тон Эма совершенно не понравился ей…
Когда все закончится? Словно сон
Снова и снова моя жизнь вращается вокруг меня
Закружит все опять, пока я сам
не нажму стоп-кран.
Я бы в жизни не подумал, что предел мой — здесь
У меня не было мысли тут застрять
И мне казалось, что все будет проще, чем есть
Ну, что ж, раз я ошибся. Снова.
(Sick Carousel — Lifehouse)
====== продолжение 1 ======
— Я не как он… Я не хочу стать как он… — тихо шептали бледные губы молодого человека, который возвращался домой в тумане своих тяжких мыслей.
Воспоминания, эмоции, чувства — все это сливалось в голове в одну болезненную кашу. Слова лучшего друга. Смерть Лиз. Разные глаза твари, смотрящие через простанство, — образы кружились тошнотворной каруселью без надежды на остановку, как сумасшедший цикл страшных событий, конца которым не видно, даже если смотреть в бинокль.
В груди все разрывалось от адской боли. Как они могли поднять руку на ребенка?
Эм был так потрясен, что не мог вымолвить ни слова, проходя домой и поднимаясь к себе в комнату. Он взглянул за окно, где только начинался новый серый день. Они все теперь тянулись одинаково и безлико — скалящиеся, как опасные твари, пахнущие псиной и лающие прямо в лицо. Угольки предыдущей жизни догорели и рассыпались в пустыню дымящегося серо-красного пепла. Больше нечего было спасать. И надежды тоже не было.
Перед мысленным взором Эма проползла вся его предыдущая жизнь. Именно в этот ее момент он подумал, что у него в руках уже не осталось ничего.
Парень достал старый отцовский пистолет, ствол так и валялся в комнате с последнего посещения Данте. Пусть ненавистному выродку будет больно в последний раз, чтобы он понял хотя бы что-то своей безумной непроходимой головой.
Эм проверил обойму. В барабане все еще остались пули. Он бросил взгляд на их с мамой счастливую фотографию на столике, глянул за окно, чтобы посмотреть на помертвелое зимнее солнце, и приставил дуло к виску.
Его синие глаза закрылись, ритм пульса бился в сумасшедшем темпе. Но книга и правила не могли врать, Данте точно почувствует эту небольшую прочистку мозгов.
— Знаешь… В одном фильме говорили, что лучше в рот стрелять. Так оно вернее, — проплыл в комнате насмешливый голос, на сей раз уже от двери.
Эм не открывал глаза. Он догадывался, что его создатель узнает, придет и будет скалиться шакальей пастью, чтобы посмотреть на это. Эмберу было все равно. Палец скользнул на курок, но прежде, чем прогремел роковой выстрел, оружие вырвалось из захвата и вспорхнуло вверх быстрой птицей.
Эмбер порывисто сел на кровати, преисполненный злобой и желанием убить тварь, броситься на него, вцепиться ему в горло, разорвать, чтобы он лежал на полу кровавыми ошметками…
Данте прислонился плечом к косяку и со скучающим видом наблюдал за происходящим концертом.
— Огнестрельное детям не игрушка, — заметил ворлок и прокрутил пистолет на пальце. — Отдай… — голос Эма был железный и мертвый. — Вот еще. Чтобы ты снес свою хорошенькую тыковку? Нет уж, так не пойдет, Эми. Этим проблему не решишь.
Эм оскалился. В некоторые моменты он ловил себя на мысли, что все больше становился как они — ходячим мертвым животным, отвратительным и гадким. Ему хотелось это остановить.
— Ну-ну, убери зубки. Да, ты становишься как мы. Это неизбежно, пойми ты. Ты черный маг, хоть и недоделанный. Зато, если ты убьешь себя, рискуешь стать им полностью. Об этом ты забыл?
— Я не забыл! Я надеюсь, что просто не проснусь! Что магия даст сбой и вечная темнота избавит меня от этих мучений!
— Да не избавит она тебя. Спасения в ней искать бесполезно! Поверить не могу, я ведь тоже был как ты, Эмбер. Наивный и непонимающий ребенок, который тыкался во все углы и спрашивал небеса, за что они так поступили со мной, — Данте отбросил пистолет в угол и сделал шаг к своему упертому апрентису.
Тот вздрогнул и начал отползать дальше. Еще немного, и он плюнет на неписаный закон не обращать магию против своего создателя и изойдется в попытках пробить этой твари голову.
— Попробуй, посмотрим, кто окажется сильнее, — Данте продолжал подбираться к нему. — Не будь дураком. Твоих сил против меня в любом случае не хватит.
Его хладнокровие немного отрезвило парня. Щурясь, Данте тоже посмотрел за окно. Прежде Эм редко видел его таким спокойным, он словно стал лучше — не известно, случившееся ли послужило тому причиной или что-то другое, но Дантаниэл казался уставшим и серьезным, выглядящим намного старше, чем тот взбалмошный щенок, в которого он перевоплощался временами.
Дан с тяжелым выдохом сел на кровать. Разум Эма работал в режиме нон-стоп, а сердце колотилось от ненависти. Данте строго зыркнул на него из-под косой челки.
— Опять причитаешь. Да не убивал я девочку! — рявкнул он так, что глаза Эма рефлекторно расширились. — Это был Элай. Весь вечер проходил довольный, все свиристел о том, как мощна детская энергия.
— Мне все равно… Вы все твари одной крови!
— На твоем месте я бы не был столь самоуверен. Местоимение неверное. Мы одной крови, Эмбер. Хочешь ты этого или нет.
— Нет.
— К слову, это не был вопрос. Господи. Как же Мэл снова оказался прав? Шельма никогда не ошибается, — Дан усмехнулся и провел рукой по черным волосам. — Не возьму в толк, как он не прикончил меня? Когда я был мальчиком, как ты. И такой же занозой в заднице, — взгляд его на секунду скользнул по светлым волосам Эмбера. — Хотя нет. Пожалуй, я был взрослее тебя. Я познакомился с Мэлом, когда мне не исполнилось еще и двадцати. Прошло несколько лет с нашего знакомства, и затем он обратил меня. Но время было другое, я уже был мужчиной в твоем возрасте. А ты… ребенок.
Эм не отвечал ему. В этом не было нужды, ведь Данте все равно мог слышать его внутреннюю дрожь.
— Тебе противны мы и все, что мы делаем. И я привык не сразу, Эми. Ты думаешь, я родился таким? — он отвел челку и продемонстрировал свой страшный красный глаз. — Нет. Я был человеком. У меня была семья. Любимая сестра. Жизнь… И даже, каким бы странным это тебе ни казалось… любовь, — Эм дернулся, как от крика. Это слово из уст Данте звучало чуть ли не противоестественно. — Ты будешь смеяться, но именно из-за нее я и попал сюда, сосланный в вечный Ад, гореть в котором мне суждено до скончания времен. Дар тьмы не был нужен мне. Но в отличие от тебя у меня даже не было выбора.