Эм почувствовал зубы на своем ухе. Но в следующую секунду Мэла отвлек звук разбитого стекла за спиной. Он резко обернулся.
Огромный волк комком влетел в комнату через окно и ощетинился, смотря на Марлоу снизу вверх налитым кровью взглядом.
— А, — понимающе кивнул Марлоу. — Тебе не нравится, когда я трогаю твою игрушку, Данте? Я просто развлекусь и верну его тебе. Целым… Ну или почти.
Его смех прошелестел по комнате, как кошачье шипение. Данте превратился в человека.
— Отойди от него, Мэл. По-хорошему говорю. — Хм. Мне просто интересно… А что будет, если по-плохому? — Если по-плохому, тебе это не понравится. Отпускай его. И мы с тобой поговорим. Ты ведь этого хотел? — Хотел. Но больше не хочу, — Мэл со скучающим видом повернулся к Эмберу. — У меня появилось занятие поинтереснее.
Но прежде, чем он успел продолжить, его мощно толкнуло в сторону.
— Отвали, я кому сказал, — Дантаниэл вырос напротив него, загораживая собой Эма. — Выбери себе противника равного по размеру и силе!
Эм застыл от удивления, точно так же, как и Дагон, который вышел из кухни на шум. Точно так же, как и Мэл, который медленно поднял голову и посмотрел на Данте очень многообещающе.
— Ты уверен в своих словах, Данни? — спросил он таким тоном, что сомнений у всех присутствующих просто не возникло: сейчас вспыхнет Ад и рухнет Израиль.
Дагон аппарировал на второй этаж с негромким хлопком, чтобы предупредить Элая.
— Эмбер… — обреченно прошептал Данте. — Вали отсюда. Живо.
Выдохнув, мальчишка рванул дверь на себя, а через секунду его уже и след простыл. У него в голове билась только одна мысль: еще никогда простой подарок на Рождество не оборачивался такой катастрофой…
Комментарий к продолжение 1 Осталось совсем немного до конца :) А пока как-то так)))
====== 19. Дотла ======
Огонь уже не полыхал. Он просто слабо глодал голые доски...
Элай материализовался на полянке первым, примерно час спустя после того, как они с братом предпочли благоразумно исчезнуть из коттеджа. Дагон появился следом через минуту. Увидев, что произошло с их убежищем, оба ворлока замерли перед унылым зрелищем. Убегая, братья даже не думали, что все кончится так, не говоря уже о том, чтобы позаботиться о мало-мальски ценных вещах.
— Твою мать, я же конспекты не проверил! — вцепился в волосы Элай. — Что я скажу своей группе?
Дымок курился от головешек, бывших некогда уютной гостиной и кухней. Теперь дом напоминал черные палки от средневековой виселицы или скелет сгнившего и разложившегося животного. Он в мгновение ока превратился в погребальный костер, где сгинул овсе, и особенно — последние надежды на то, что в Данте и Мэле осталась хоть капля разума. Братья засомневались отыщется ли среди руин хоть кто-то живой.
По сравнению с этим все остальные случаи их бешенства были лишь жалкой искрой.
Дагон наблюдал, как магический огонь, вызванный Марлоу быстро дожирает стены, распространяя в воздухе смрад и едкую гарь. Он долизывал крыльцо и балки, и остановить его было невозможно.
Братья зажали носы, бегая кругами по любезной их сердцу местности, все еще не веря, что эта часть их жизни так внезапно развалилась.
— Давай копать… — закашлялся Элай. — Сюда вскоре набежит толпа любопытных смертных! Нам надо вытащить этих долбоебов. — Может, не надо? Меня достали эти два дебила, готовые пристукнуть друг друга даже несмотря на то, что жить не могут по отдельности даже пяти минут!
Элай махнул рукой. Быстро избавившись от одежды, он превратился в коршуна и принялся кружить над пепелищем в поисках уцелевших. Вскоре он увидел перебитую руку, выглядывающую из-под огромной перекладины. Его высокий вибрирующий крик, немного напоминающий дребезжащий свисток, огласил окрестности.
Дагон закатил глаза. По его мнению, все это было чересчур. То, что устроили в этом городке Дан и Мэл, — чересчур. То, как Данте вел себя с мальчишкой, — чересчур. То, как оборачивалась со временем, — чересчур. То, что они спалили дом своей ссорой, — чересчур.
Он тихо матерился и все же пошел разгребать обломки в том месте, где кружил Элай.
— Move, — буркнул он, приводя их в движение и откидывая в стороны.
Угли, горы пепла — все это отлетало прочь под воздействием его магии. Увидев неестественно вывернутую руку и клочок косой черной пряди, он узнал Данте, который не подавал признаков жизни.
— Один идиот нашелся, — Дагон зло сплюнул на землю. — Помоги мне, Элай!
Вдвоем они вытащили парня из-под раскаленных головешек и уложили на мерзлую землю поодаль от фундамента. Глаза Дантаниэла приоткрылись слегка, а затем снова закрылись. Он был жив.
— Давай искать Мэла, — Элай закашлялся и снова обратился в птицу.
Он кружил и кружил над выжженной пустошью, но никаких признаков Марлоу обнаружить не удалось. Он словно… обратился в пепел остатков собственной магии.
— Нигде нет… Нигде, — бормотал Элай, бегая вокруг уже в образе человека.
Дагон застыл. Если бы с Мэлом случилось что-то, они бы почувствовали. Парень словно сквозь землю провалился, но оставаться на месте пожарища долго было бы безумством. Скрыться где-нибудь сейчас казалось самым разумным…
— Элай, нам надо отсюда мотать, — предупредил Дагон, оборачиваясь на бездвижного Данте.
Его брат согласился. Вдвоем они подхватили бесчувственного товарища и поспешно исчезли в направлении парка…
Дантаниэл очнулся довольно скоро. Губы его сжались в суровую ниточку, пока братья волокли его в сторону, подальше от глаз любопытных смертных. Они прислонили преподобного к дереву и дали отдышаться.
По крайне злому виду и глубочайшей царапине в виде когтей через всю щеку стало понятно, что про таинственную загадку Мэла лучше не спрашивать: Данте пребывал не в настроении говорить.
Обогнув парк по краю, три колдуна вышли к реке и обнаружили там огромную трубу коллектора, вполне подходящую, чтобы спрятаться в ней. Так они и поступили.
Стены сливной трубы были грязные, и запах стоял, как возле городской свалки, в окружении сточных канав; темнота поглотила три фигуры, скользнувшие в ее недра. Освободившись от помощи друзей, Дантаниэл отсел в сторону.
Фигура его походила на одинокий белеющий труп. Даже при слабом свете с улицы проступали только его очертания: парень злился и зализывал собственные покрытые копотью и сажей раны. Элай с Дагоном не стали лезть к нему. Нужно было дождаться сумрака и уже потом выйти искать Марлоу или тешить себя надеждой, что тот перебесится и вернется сам. Пойти к коттеджу сейчас было все равно, что сдать себя полиции добровольно, ведь в таком маленьком городке пожарище обнаружат очень быстро.
Дантаниэла терзал единственный вопрос: какого хрена вселилось в Марлоу? Словно он, а словно и жестокий демон, вырвавшийся из недр ада, оказался на его месте и вытворял все эти вещи. Перед внутренним взором, как наяву, стояла жуткая картина: глаза, блестящие инфернальным изумрудным блеском, гаденькая улыбочка и когти, готовые бесконечно рвать даже тело самого лучшего друга, отношения с которым в последнее время натянулись похлеще, чем магические нити.
Данте вспоминал. Моменты драки вспыхивали в его памяти рваными клочьями. Мэл выныривал то справа, то слева, со злостью нанося бесконечные удары, легко швыряя друга о стены. Тяжелый хук по ребрам последовал незамедлительно; Данте вспомнил, как он, взбешенный, вцепился в ногу Мэла, твердую, как железо. Марлоу тоже упал, ударился о пол и злобно зарычал. Дальше все смешалось. Они не выпускали друг друга, старались пнуть в живот, бить в глаза, в самые больные места на теле. Наконец, Дан вспомнил, как он вырвался, сильные руки подняли его в воздух. Он прекрасно понимал, что будет дальше: взбешенный Мэл легко отшвырнет его на несколько метров и просто подожжет дом, силы у него хватит.