Перед нами попросили прощение за задержку в час.
Жеро нервничал. Себастьян все это время не вставал с кресла ожидания. Я подсела к нему:
– Как тебе удаётся держать себя?
– Завидую Жеро, носится по аэропорту, так время идет быстрее. А я лишь убиваю рассудок. Мне не удается себя ослабить в покое.
– А можно попроще?
– Ты не тому удивляешься. Подумай о первом человеке в космосе, о его ощущениях и постарайся не задавай больше таких вопросов.
– Полегче. Не заводись.
– Тебя кто-нибудь ждет дома?
– Нет.
– Тогда ты счастливый человек, Франка.
– Нда? Я думала наоборот.
– Смотря по ситуации.
– А тебя ждут?
– Да.
– Кто?
– Сын.
– А сколько ему?
– Семь. Он первый год в интернате.
– Ой, прошу…
– Нет, с его матерью все в порядке.
– А почему…
– Дальше без вопросов, договорились?
Подошел Жеро.
– Ну что профессор, вы с хорошими новостями?
– Да, в каком-то смысле. Наш самолёт точно не разобьётся.
– Закрыли небо?
– Именно.
Часть III
Я эту песню уже слышала. Как же его… такой желтенький… не помню. Минорная.
Нам нужен был транспорт, добраться до Торсу. Именно в это поселение мы должны были отправиться до объявления чрезвычайного положения. Это мощная, нашпигованная чем только можно исследовательская станция. Жеро не унимался и искал другие возможности убраться из Охры. Труп анеха оставили местным – сожгут.
Жеро попросил нас подождать у выхода. Сам он пошёл искать пикап. Ему хватило пяти минут. Он подкатил к нам на красном додже.
Я раскинулась на заднем. На потолке фломастером нарисован зелёный монстр.
– Кто вам дал машину?
Мужчины переглянулись.
– Франка, не считаю нужным договариваться с кем-либо.
– В смысле?
Себастьян обернулся ко мне.
– Считай нам выплатили компенсацию.
– Не понимаю. Что вы смеётесь? Эй!
– Франка, отдыхай.
– Вы угнали..?
– Стоп! Баста! Ты еще повозмущайся! Меня отымели пополной и не только меня, на минуточку. Я понятия не имею почему не разгромил этот ублюдочный аэропорт! Поэтому, будь добра, помолчи.
«Я не ворую – я компенсирую.
Я не лгу – я благодетель.
Я не предаю – я поменял ориентиры.
Я не бросаю тебя – я развиваюсь.»
Никто из нас не проронил ни слова за два часа. Каждый думал о своем. Но и правда, видимо в данной ситуации, я самая не поврежденная душа. Кроме самой себя, терять мне некого. Одиночество неуязвимо перед смертью.
До Торсу мы добрались уже в сумерках. Нас никто не встретил. Чернота. Ни огня. Включили фонарики. Мы обошли поселение – никого. Жеро буйствовал.
– Что за черт?!
Над нами пролетели несколько истребителей.
– Себастьян, это… F- 35? Твою ж мать…
– Похожи. Очень.
– Откуда у них…
– Хочу ошибаться, но кажется, это не местные.
– Погодите, разве небо не закрыто?
Профессор выругался:
– Закрыто, Франка.
– Я осмотрюсь здесь, все же надеюсь кого-нибудь найти, а вы идите в диспетчерскую, располагайтесь, но пока не включайте свет. Мало ли чего.
Себастьян скрылся за углом дома. Жеро потащил меня за рукав.
Оказывается, я никогда раньше, не слышала тишины. Звук, который окружает меня сейчас – страшный суд. Сейчас я, как никогда наедине. Тет-а-тет с той, из которой я не прочь вырваться. Из ее глупых мозгов.
И все же, я живу каждый день.
Ночью Торсу обстреляли с воздуха.
– Я не собираюсь это так оставлять. Себастьян, включи машину, попробую настроить связь.
– Нет, Жеро.
– Включи.
– Нет.
– Не понял.
– То есть ночью нас случайно обстреляли?
– Это какой-то абсурд.
– Когда Охра – единственная неприкосновенная земля на карте, на которую ни одному государству нельзя и покуситься; которая защищена международным правом и входит в наследие ЮНЕСКО; атакована американскими и японскими истребителями. Это считается абсурдом? Когда впервые в истории полностью закрыто небо и самая передовая связная станция пуста – это, Жеро, по твоему, чушь, бред, бессмыслица?
– Что предлагаешь ты?
– Не спешить и прикинуть наихудшие последствия. И не забывай, что с нами все-таки девчонка. Которая хочет жить, и у меня, профессор, дома семья, я хочу вернуться.
– Я правильно тебя понял, что если у меня нет банальных причин жить – я считаюсь самоубийцей?
– Жизнь сама по себе банальна.
– Она банальна в заурядной голове.
Я стояла под дверью, и не решалась выйти. Они замолкли, я тихо отбежала, боялась, что кто-нибудь из них войдет. Никого. Я вышла на улицу.