Решив немедленно после своего вступления в новые должности (командира Отдельного корпуса жандармов и товарища министра внутренних дел по заведованию полицией) уволить как директора Департамента полиции
С.П. Белецкого, так и его правую руку по заведованию политическим розыском, С.Е Виссарионова, генерал Джунковский, вероятно, испытывал большое удовлетворение, следя за собственноручной записью Белецким объяснений, даваемых Шорниковой. Вероятно, в то время, когда он слушал эти объяснения, генералу Джунковскому особенно засела в голову картина непорядка в конспиративной квартире и тот момент, когда сотрудница разглядывала - «от нечего делать» - в щелку двери лицо другого сотрудника, сидевшего в смежной комнате.
Как раз одновременно с этой жалобой генералу Джунковскому пришлось заняться рапортом той комиссии, которая рассматривала жалобу на меня со стороны ротмистра Иванова. Усмотрев какую-то связь в непоряд-
Pocoj»\J.e мемуарах
ках на конспиративных квартирах в охранных отделениях и не будучи в состоянии отличить один «инцидент» от другого, генерал Джунковский и положил свою «мудрую» резолюцию «о возможности провала секретной агентуры» (от ругани в конспиративной квартире) и моем «недосмотре» в этой истории. Но, так как, в общем, комиссия, расследовавшая жалобу на меня со стороны ротмистра Иванова, была всецело на моей стороне, я спокойно отнесся к странному заключению самого генерала Джунковского.
Расскажу еще об одном «мудром» решении генерала, относившемся к тому же примерно времени, т. е. к осени 1913 года.
В это время в моем ведении сосредоточивался политический розыск не только в городе Москве, но я, как начальник [районного] охранного отделения, руководил розыском в десяти примерно губерниях Московского промышленного района. Я имел тогда и второго помощника, подполковника Долгова, для этой дополнительной работы; однако на просмотр ко мне поступали все агентурные записки от всех жандармских чинов этого района. Это одно отнимало немало времени. В одном из губернских жандармских управлений района к осени 1913 года переменили начальника управления, а новый начальник в свою очередь был смещен с должности начальника одного из крупных провинциальных охранных отделений; сместил его Департамент полиции, будучи недоволен его руководством в политическом розыске. Но командир Отдельного корпуса жандармов назначил его (очевидно, в пику Департаменту полиции) начальником губернского жандармского управления и как раз в моем районе.
В агентурных записках, которые стали поступать ко мне от этого начальника управления, появились совершенно невероятные агентурные сведения об активной подпольной работе местного комитета Партии социал-револю-ционеров. Сведения эти шли совершенно вразрез с общими сведениями об организациях этой партии, к тому времени совершенно выдохшейся и бездействовавшей.
Я сразу понял, что секретный сотрудник, дававший эти сведения, «за-дуривает» местных руководителей политического розыска и в этом смысле и осветил положение дела Департаменту полиции, который предложил мне лично проверить эту агентуру, для чего пришлось поехать в город Н.
Приехав на место и поговорив с начальником управления, я убедился, что все дело политического розыска ведется молодым жандармским ротмистром, незадолго до того специально назначенным для этого в помощники новому начальнику управления. Сам начальник не удосужился познако-
Россия^1^в мемуарах
миться с сотрудником, дававшим - как казалось на бумаге - весьма серьезные и значительные сведения, а молодой жандармский ротмистр только начинал жандармско-розыскную карьеру и готов был верить каждому слову осведомителей.
В сопровождении этого молодого жандармского ротмистра, которого я лично знал по Саратову, где он начал свою жандармскую службу адъютантом в жандармско-полицейском управлении железной дороги, я отправился на конспиративную квартиру для свидания с тем самым секретным сотрудником, который дал местному жандармскому розыску столько ошеломляющих данных.
Еще идя на конспиративную квартиру, я сказал сопровождавшему меня ротмистру, что этот сотрудник - шантажист, что все сведения его вздорные и что я заставлю его признаться в этом. Ротмистр недоумевал. Мне, конечно, было важно разоблачить вранье этого сотрудника в присутствии свидетеля - его же руководителя.