Незачем было экстренно вызывать для вопросов по поводу прокламации мою секретную агентуру, освещавшую социал-демократическое подполье: если она что-либо знала новое, я вовремя был бы поставлен ею в известность.
Для проформы я вызвал к себе помощника по заведованию «социал-демократической» агентурой, очень способного и дельного ротмистра Гань-ко; тот растерянно недоумевал.
Я стал обдумывать случай, стал внимательно вчитываться в прокламацию и постепенно интуитивно пришел к некоторым заключениям.
Решив, что я разгадал загадку подсознательно и «интуитивно», я вызвал одного из чиновников охранного отделения, в прошлом начальника Туркестанского охранного отделения, престарелого, «матерого волка» в розыскном деле, Леонида Антоновича Квицинского, и спросил его: «Вы знаете историю находки этой прокламации?» Квицинский знал, конечно! «Так вот,
мемуарах
Леонид Антонович, - продолжал я, - возьмите наряд полиции, двух чинов отделения и отправляйтесь немедленно на квартиру некоего типографского наборщика Андреева - адрес его найдете в адресном столе - и отберите у него всю пачку этих прокламаций!»
Квицинский понимающе подмигнул мне глазом, как бы говоря «Ловко! Секретная агентура хорошо работает, все знает!» - и удалился исполнять мое поручение.
Часа через два-три Л.А. Квицинский возвратился в мой кабинет и торжественно положил на стол громадную пачку прокламаций, подобных тому экземпляру, который был недавно мне представлен помощником пристава.
«Арестованный Андреев доставлен в отделение и находится в камере!» - доложил мне Квицинский.
«Расскажите, как вы обнаружили прокламации и как вы задержали Андреева», - обратился я к Квицинскому.
«Да все произошло, как по писаному, - начал доклад Л.А. Квицинский. - Пришли к Андрееву и сразу наткнулись на пачку прокламаций, завернутых в газетную бумагу и лежащих в углу его комнаты. Андреев не запирался, и мы его доставили в отделение Как все просто, когда имеется хорошая агентура!» - добавил уверенным тоном Квицинский
«Вы, вероятно, не поверите мне, Леонид Антонович, - начал я свое разъяснение, - на этот раз никакая агентура не сообщала мне ни одного слова об издании этих прокламаций, и никто не сообщал мне о месте их хранения у Андреева».
«Так как же вы об этом узнали?» - спросил недоумевающий старый розыскной волк.
«Интуицией!» - ответил я и представил собеседнику нить моих размышлений, которая привела меня интуитивно к правильному решению.
Нить моих рассуждений развертывалась в следующем направлении. Прежде всего, по общим данным политического розыска, в тот момент не могла существовать, функционировать и даже создаться подпольная социал-демократическая организация, которая наладила бы выпуск хорошо отпечатанных прокламаций; содержание самой прокламации не совсем и не во всем отвечало общей политической линии существовавших тогда социал-демократических организаций, лидеры которых мне были хорошо известны, благодаря прекрасно осведомленной секретной агентуре; надо было, следовательно, прийти к выводу, что выпуск прокламации - затея, если можно так выразиться, любительская, хотя любитель является человеком с
мемуарах
подпольным прошлым. Хорошо отпечатанная технически, прокламация могла быть изготовлена в легальной типографии, втайне от хозяина, каким-нибудь наборщиком по профессии. С какой целью? Один человек, действующий без организации, многого с такой прокламацией не достигнет, даже если попытается с известным риском подкидывать ее по подворотням. Не сделано ли это с попыткой провокационного характера?
При моем напряжении, мысль как-то быстро и внезапно остановилась на наборщике Андрееве, который состоял одно время секретным сотрудником в моем отделении и числился сочленом районной московской социал-демократической подпольной организации. Человек не вполне добросовестный, любивший присочинить в докладах, он неоднократно был мною в этом уличен. Наконец, потеряв всякую надежду на возможность верить его докладам, я расстался с ним, предупредив, однако что с этого момента ему над лежит прервать связи с активными подпольщиками во избежание «недоразумений».