Россия^^в мемуарах
Таким образом, в провинциальные новообразованные охранные отделения попали, конечно, не первосортные служащие.
Московское охранное отделение, благодаря тому, что во главе его в течение нескольких лет стоял такой выдающийся деятель политического розыска, как известный Сергей Васильевич Зубатов, приобрело особенное значение как в Департаменте полиции, так и среди всех чинов Министерства внутренних дел. Все, что шло из этого отделения, пользовалось особенным авторитетом. Этот авторитет переносился косвенно и на всех тех служащих, которыми снабдило Московское охранное отделение провинциальные охранные отделения. Кроме того, тут была еще одна подробность, о которой я знал от своих братьев, служивших в то время в Москве: старший брат Николай в 1906 году, т.е. во время моего назначения в Саратов, был помощником начальника Московского губернского жандармского управления по Дмитровскому и Богородицкому уездам (с квартирой в Москве), а младший, Петр, после двухлетнего пребывания в Московском охранном отделении, был помощником начальника того же управления в Бранницком и Коломенском уездах. Оба они не прерывали тесных личных и хороших отношений ни с Зубатовым, ни со старшим персоналом Московского охранного отделения.
Упомянутая подробность заключалась в том, что Евстратий Медников, в некотором роде и в некоторых делах правая рука Зубатова, при выборе людей для провинциальных охранных отделений старался отобрать верных ему служащих, так сказать, «своих людей». Таким образом, он достигал сразу несколько целей. Об этом стоит рассказать подробнее. В то время Московское охранное отделение, имея в своем распоряжении центральную агентуру, иногда оказывалось осведомленным ранее других розыскных учреждений о том, что, например, центральный комитет Партии социалистов-революционеров решил, по конспиративным соображениям, поставить тайную типографию в г. Томске. Из соображений конспирации и опасаясь поручить ближайшее наблюдение за развитием этого «предприятия» местному политическому розыску, осуществлявшемуся обычно из рук вон плохо местным губернским жандармским управлением, Московское охранное отделение в те времена брало все наблюдение и ликвидацию «предприятия» на себя. Оно командировало в таких случаях группу своих служащих во главе с офицером отделения, которые по приезде на место обращались к содействию местного розыска только в последнюю минуту, для получения народа и предписания на обыск и арест его местного губернского жандармско-
мемуарах
го управления. Такой прием однажды был осуществлен и в Саратове, при наличии в то время там уже функционировавшего охранного отделения. Дело происходило в 1905 году осенью, когда был съезд центральных лиц партии с участием «бабушки» Брешко-Брешковской56, Азефа и Аргунова. Такой прием мог быть осуществлен только потому, что тот же ротмистр Федоров, в положении начальника Саратовского охранного отделения, не имел в своем распоряжении осведомленной агентуры, а Московское охранное отделение, конечно, по конспиративным соображениям не хотело вскрыть участие в съезде и истинную роль Азефа перед местным розыском.
«Свои люди» Медникова пользовались случаем, чтобы ставить Медни-кова в курс дела местных происшествий, о том, как идет работа, что за лица служат в местном отделении, что представляют собою местная администрация, местные организации и т.п.
Медников, таким образом, был в курсе многого. С ним вместе было в курсе и Московское охранное отделение57. Конечно, сплетен тут было больше, чем нужно, но иногда проскальзывало и серьезное. А Медников знал своих людей и, будучи сам простым, нохигрым «мужичком», умел отделить ненужный сор и хлам, получаемый им и устно, и письменно.
В Саратовское охранное отделение, при его открытии в 1903 году, при содействии Медникова попали трое служащих из Московского охранного отделения. Одним из них был встретивший меня письмоводитель Попов; другой - заведующий «наружным наблюдением» старший филер П.В. Мош-ков; третьим был писец отделения М.К. Мальков. Последний чувствовал особую симпатию к моим братьям по прежней своей службе в Московском охранном отделении и сразу перенес ее на меня. Эти лица, состоявшие по роду своих занятий на передовых постах в Саратовском охранном отделении, были постоянно в связи с начальником отделения, и потому я многое узнавал в первое время моей деятельности именно от них.