Россшг^^в мемуарах
мым условием моего заступничества обещание Дубровина прекратить нападки на Столыпина. Дубровин такое обещание дал, поклявшись перед иконой. Мой разговор со Столыпиным на эту тему не принадлежал к числу особенно приятных. Он не хотел давать денег и говорил, что плохо верит в клятву Дубровина. В конце концов он уступил и распорядился о выдаче 25 тысяч рублей. Деньги были выданы, а буквально на следующий день я прочел в «Русском знамени» одну из наиболее резких статей, направленную против Столыпина, какие когда-либо в этой газете появлялись. Я немедленно вызвал Дубровина и осыпал его упреками. «В какое положение вы меня ставите? Ведь вы же перед иконой клялись», - напал я на него. У Дубровина был очень сконфуженный вид. Глаза у него бегали, и на икону, на которую я все время указывал, он смотреть упорно избегал. А по существу он повторил опять старые оговорки о том, что он статьи не читал, что напечатана она без его ведома и прочее. Я сказал ему пару неприятных фраз, и с тех пор он уже у меня не был.
Столыпин после введения избирательного закона 3 июня46 был в чрезвычайно активном и бодром настроении. Наконец-то, говорил он, будет созвана работоспособная Государственная дума и обеспечено в ней правительственное большинство. Такую Государственную думу следует всемерно укреплять. В сущности, Столыпин и в период первых двух Дум никогда не переставал подчеркивать, - и это простить ему не могли сторонники СРН, - что он не против представительных учреждений вообще, а только против данного несбалансированного состава Думы. Он являлся решительным противником всяких, обильно возникавших тогда планов о полном уничтожении представительных учреждений в России. Мне приходилось не раз в беседах с ним выслушивать его мнение, что для России институт Государственной думы очень нужен и что русские порядки во многом необходимо перестроить на новый лад. Когда начала функционировать 3-я Государственная дума, Столыпин искренне стремился работать вместе с нею и старался поддерживать хорошие личные отношения с лидерами думских фракций. Большинство в новой Государственной думе принадлежало к партии «Союз 17 октября». Левый фланг Государственной думы, куда входили социал-демократы и трудовики, был незначителен. Партия конституционалистов-де-мократов устами своего лидера П.Н. Милюкова пыталась в общем отмежеваться от всякой связи с революционными и социалистическими течениями. Одним словом, в Думе складывалось большинство консервативное, благожелательное планам Столыпина. Из руководящих представителей думского
РоссиТ^Гв мемуарах
большинства Столыпин особенно высоко ценил председателя «Союза 17 октября» А.И. Гучкова, который бывал у него по два раза в неделю. СРН по вышеизложенным соображениям не .принял участия в выборах и продолжал по-прежнему свою кампанию против Столыпина и против Государственной думы, которую Столыпин защищал
В центре государственных задач того времени стояла аграрная проблема, которую Столыпин хотел решить путем наделения крестьян землею при посредстве Крестьянского земельного банка и превращения их таким образом в мелких собственников Аграрная программа Столыпина, получившая выражение в законе 9 ноября 1906 года47, вызвала весьма различное и часто враждебное отношение к себе в разных кругах общества. Прежде всего пришлось преодолевать сопротивление великокняжеских кругов, высказавшихся против отчуждения кабинетских и удельных земель. Государь поддерживал в этом вопросе Столыпина и лично говорил в его пользу со всеми Великими князьями. Упорнее других сопротивлялся Великий князь Владимир Александрович, не сдававшийся на убеждения Царя. По указанию Царя, Столыпин лично повидал Великого князя и доказал ему, насколько проектируемая аграрная реформа необходима. Великий князь с доводами Столыпина в конце концов согласился.
До издания закона Столыпин стремился выяснить и отношение к нему думских и внедумских групп По собранным тогда сведениям революционные партии видели в столыпинской реформе явную угрозу развитию революционного движения среди крестьянства. Социалисты-революционеры, например, считали, что разрушение крестьянской общины и разрешение свободного выхода из нее означает потерю основного базиса для социалистической пропаганды в деревне Превращение крестьян в собственников укрепит существующий государственный строй и ослабит шансы революции. Кадетская партия имела свой собственный проект аграрной реформы, допускавший принудительное отчуждение, хотя и по справедливой оценке, частновладельческих и государственных земель в пользу крестьян, и также высказывалась против проекта Столыпина. Тогда принудительное отчуждение земель и в форме, предлагаемой партией конституционных демократов, казалось с государственной точки зрения абсолютно неприемлемым, как нарушение принципа собственности.
По иным соображениям высказался Союз русского народа против аграрного проекта Столыпина. Дубровин видел в крестьянской общине один из самых надежных устоев самодержавного строя Проведение столыпинских
Россия мемуарах
проектов выгодно, мол, только жидомасонам, стремящимся поколебать самодержавный строй.
В результате всей этой разноголосицы, царившей в русском обществе, аграрный закон Столыпина хотя и прошел в Государственной думе, но начавшаяся против него слева и справа агитация сделала свое дело, затормозила его проведение в жизнь и умалила его благотворное значение. Достаточно сказать, что к 1917 году не более 30% крестьян оказались собственниками, остальные же не пожелали выйти из общин, и тем создалась благоприятная почва для революции.
Я упоминал уже о той кампании, которую систематически вели против Столыпина как деятели СРН, так и близкие к этой организации отдельные сановники и придворные. Имея довольно свободный доступ к Государю, они пользовались аудиенциями, чтобы подвергать критике политику Столыпина и вызвать недоверие к его начинаниям. Они указывали Государю, что популярность Столыпина растет в ущерб популярности самого Государя. Охваченные завистью к крупной государственной роли, которую уже к концу 2-й Государственной думы начал, по общему признанию, играть Столыпин, они не останавливались перед тем, чтобы умалить его заслуги в прошлом и извратить события даже совсем недавнего времени. Так, с одной стороны, уверяли Государя, что никакого революционного движения в России и не было и что поэтому Столыпин никакой революции не подавлял и не мог подавлять. Напротив, небольшие революционные вспышки, бывшие в стране, объяснялись только недопустимой слабостью власти. Но, с другой стороны, Государю говорили, что Столыпин проявляет и до сих пор крайне опасный либерализм, что 3-я Государственная дума, которую он так отстаивает, представляет собой чисто революционное учреждение и что Россия стоит накануне новой революции, которая грозит все смести.
Чтобы убедить Царя в необходимости уничтожить Думу, Дубровин организовал целый поход СРН против Столыпина. В самом начале 3-й Государственной думы все провинциальные отделения СРН, по указанию Дубровина, начали посылать царю верноподданнические телеграммы с просьбой об уничтожении Государственной думы. Об этих телеграммах я узнал от Столыпина, возвращаясь с ним как-то из Царского Села. По-видимому, Столыпину пришлось выдержать нелегкую борьбу, потому что он был взволнован и не скрыл своего раздражения, говоря о СРН и его телеграммах. Я предложил ему произвести в провинции проверку этих телеграмм и их отправителей. Столыпину идея эта понравилась, и я немедленно отправил телеграф-
мемуарах
ный запрос во все жандармские и охранные отделения с просьбой дать точную справку об организациях СРН вообще и специально о тех лицах, которые подписали указанные телеграммы. Ответы были получены больше чем из 100 пунктов В большинстве они были прямо убийственны для СРН. Состав отделов и подотделов СРН обычно не превышал 10-20 человек. Руководителями же были часто люди опороченные, проворовавшиеся чиновники или исправники, выгнанные за взятки со службы; некоторые до настоящего времени стояли под судом и следствием. На основании полученных телеграмм я составил справку и передал ее Столыпину. Он был рад получить такой материал - и не замедлил представить его Царю. На Царя собранные сведения, по-видимому, произвели впечатление, во всяком случае на некоторое время.