Отрезанный обрубок без стопы упал на скользкое, пропитанное кровью дерево со стуком, от которого сердце дрогнуло и пропустило удар.
- Отпускай, - выдохнула Хель, чувствуя, как дрожат от усталости пальцы с нитью из волокон «подорожника». Ими медичка перетягивала крупные сосуды, те, что смогла найти. Дико ломило спину в районе поясницы.
Сантели отпустил, и все получилось - освобожденные мышцы вернулись на место, спрятали костяные спилы в глубине конуса мягких тканей. С кожей вышло сложнее, однако и ее хватало, чтобы с усилием, но все же натянуть на разрез. Теперь зашить - то еще шаманство и затейливое рукоделие предстоит.
Зашить....
На этот раз Хель помянула уже Параклета, утешителя страждущих. И подумала, что ведь эта разверстая культя, сочащаяся красным (хоть не красно-желтым, уже хорошо), считай та же рана. А если ее сейчас заштопать, то получится тот самый первичный шов. Причем с повышенным риском осложнений, потому что гангрена.
Главное, что кости уже не торчат наружу, так что, наверное, можно было бы обойтись плотной повязкой. Все равно получится страшный гранулированный рубец. С другой стороны, как-то же это все зашивали настоящие медики? Можно закрыть разрез не полностью, оставив отверстие для дренирования.
Но гангрена...
«Это гангрена, с ней не выебываются», так сказанул однажды Дед. Потом долго извинялся перед мамой и обещал больше никогда не выражаться при ребенке.
Лена посмотрела на пациента. Тот уже балансировал на грани пробуждения. Ноздри и веки часто, хаотично подергивались, слюна текла из мучительно искривленных губ мутными каплями, пачкая шею. Боль, должно быть, ужасная, еще немного и человек придет в себя настолько, что осознает ее даже сквозь дурман. Да, не простым вином они его тут накачали...
Что ж, не будем … выеживаться, подумала Хель. Дезинфекция напоследок и просто забинтуем, без шва.
- Придержи его, - сказала она бригадиру и снова взяла бутылку с «мертвой водой», опустевшую где-то на четверть. Мокрое стекло едва не выскользнуло из пальцев. Хель стиснула зубы и ухватила бутыль надежно, двумя руками.
Запомнить: нужна прозрачная бутылка. При слабом свете сквозь коричневое стекло плохо видно, сколько осталось жидкости. А лучше разделить запас дезинфекции на несколько пузырьков, потому что разбейся сейчас бутыль - ухнулся бы сразу весь запас.
Сантели отлично помнил реакцию Кодуре на такие манипуляции, да и сам с той поры не раз промывал самогоном мелкие порезы. Бригадир навалился на пациента всем телом. Очень кстати.
- Отвали, - сумрачно сказала Матриса, когда подмастерье подготовила бинт, то есть неширокую, длинную ленту прокипяченной материи.
- Что? - не поняла Хель.
- Отвали, - повторила тетка. - Замотаю сама.
Ноги ломило, казалось, что коленные чашечки сейчас переломятся, будто пересушенные в печи косточки. Так что Лена, не поднимаясь, отползла в сторонку, помогая себе мокрыми руками. Соломинки липли к ладоням, мешались с кровью. Хотелось заплакать - от навалившейся усталости, «отходняка» после совершенно дикого испытания. И от обиды на такое оскорбительное отношение после сложнейшей операции.
Она присела и начала механически счищать грязь с пальцев. Подумала мимоходом, что платью не то, чтобы совсем хана, но стирать его теперь придется долго и упорно, своими силами не управиться, надо отдавать прачкам за серебро. Только они сведут кровь, не загубив ткань.
- Что с падалью? - грубо уточнил Кай. Казалось, что успех Елены его сильно расстроил, по некой неведомой причине.
- Отлежится здесь день-другой, охрана его накормит. Потом выкинет к прочим калекам, пусть милостыню просит, - с обычной бытовой жесткостью приговорила Матриса. Кай молча кивнул, оценив щедрость аптекарши, которая пусть и в своих целях, но все же оказала благодеяние, дав еще один шанс обреченному страдальцу. А уж схватится тот за ту возможность или упустит из слабых пальцев - на то уж воля Пантократора. На пустошах люди умирают. Зачастую просто так.
Матриса завязала последний узел, критически оценила работу.
- Сгодится, - вынесла она вердикт. - Лекарский ящик Мышь и Сафир потом соберут и почистят. Что же до тебя...
Взгляды всех трех - Сантели, Кая и Матрисы - скрестились на Елене. Девушка посмотрела на них снизу-вверх пустыми глазами, в которых не осталось ничего кроме смертельной усталости.
- В баню, - решительно заключила аптекарша.