«Там, на проселке, их теперь еще больше, — сказала вдруг старая женщина. — Кого только нет, и едут с мигалками. Пустая морока. Отведи мальчика в кухню. Он голоден, что такое стакан молока для растущего организма».
«Ты уже ел?» — спросила девочка.
«Только один тост. Горелый».
Тут она представилась: «Меня зовут Лэтти. Лэтти Хэмпсток. А это ферма Хэмпстоков. Пойдем». Она провела меня через парадную дверь в невероятных размеров кухню, усадила за огромный деревянный стол, который со временем обзавелся таким количеством пятен и трещин, что казалось, будто сквозь старую древесину на меня смотрят какие-то лица.
«Мы здесь рано завтракаем, — объясняла девочка. — Дойка начинается на рассвете. Но в кастрюле еще осталась каша, и есть джем, чтобы в нее добавить».
Она подала мне с плиты пиалу с горячей кашей — в центре высилась горка домашнего ежевичного джема, моего любимого — и налила туда сливок. Перед тем как приняться за еду, я шумно размешал все ложкой, устроив в тарелке пурпурное месиво, и небывалое счастье вдруг захлестнуло меня. Вкус был великолепный.
Вошла крупная женщина. У нее были коротко стриженные каштановые волосы с проседью. Круглые щеки, темно-зеленая юбка до колен и резиновые сапоги. Она заговорила: «А это, должно быть, мальчик с того конца проселка. Там такое творится из-за этой машины. Скоро всех пятерых надо будет поить чаем».
Лэтти налила из-под крана воды в большой медный чайник. Зажгла спичкой газовую конфорку и поставила чайник на огонь. Потом взяла из буфета пять щербатых кружек и на мгновение задумалась, вопросительно посмотрев на женщину. Та ответила: «Ты права. Шесть. Доктор тоже придет».
Тут женщина поджала губы и шикнула: «Тсс!» «Они прошляпили записку, — пояснила она. — Он старался-старался, писал ее, складывал, прятал в нагрудный карман, а они так туда и не заглянули».
«И что в ней?» — спросила Лэтти.
«Сама прочти», — предложила женщина. Я подумал, что это мама Лэтти. Она выглядела как чья-то мама. Она опять заговорила: «Там написано, что он взял все деньги, которые дали ему друзья, чтобы он положил их в Англии в банк, и деньги, вырученные им самим на многолетней добыче опалов, поехал играть в казино в Брайтон, но он не хотел брать чужие деньги. Он просто занял из денег друзей, чтобы отыграться».
«И все спустил, — подытожила женщина. — И жизнь померкла».
«Но он же не это написал, — возразила Лэтти, зажмурив глаза. — Он написал:
Всем моим друзьям,
Очень виноват, я не нарочно, и, надеюсь, ваше сердце сможет простить мне то, что я не могу простить себе сам».
«Это одно и то же, — бросила в ответ женщина и повернулась ко мне: — Я мама Лэтти, — начала она. — А мою мать ты уже видел — в коровнике. Я миссис Хэмпсток, но она стала миссис Хэмпсток еще до меня, так что она старая миссис Хэмпсток. А это ферма Хэмпстоков. Самая старая ферма в округе. Она занесена в Книгу Судного дня».
У меня на языке вертелся вопрос, почему все эти женщины звались Хэмпстоками, откуда они узнали о записке или о том, что думал добытчик опалов перед смертью, но я молчал, мне и в голову не приходило спросить. А знали они все досконально.
Лэтти сказала: «Я его слегка подтолкнула, он заглянет в нагрудный карман. Будет думать, что сам догадался».
«Вот и умница! — похвалила ее миссис Хэмпсток. — Как только чайник закипит, они явятся сюда спросить, не видела ли я чего-нибудь необычного, и выпить чаю. Может, ты отведешь мальчика к пруду?»
«Это не пруд, — поправила ее Лэтти. — Это мой океан. — Она повернулась ко мне и сказала: Пойдем». Мы вышли из дома тем же путем, что и пришли.
Снаружи все еще хмурилось.
Мы обогнули дом по коровьей тропе.
«Это правда океан?» — поинтересовался я.
«О да!» — ответила она.
Он возник неожиданно: деревянный сарай, старая скамья и между ними пруд, темный водоем с пятнами ряски и листьями кувшинки. На его поверхности, сверкая серебром, как старинная монета, плавала на боку мертвая рыба.
«Непорядок», — пробормотала Лэтти.
«Ты же говорила, это океан, — заметил я ей. — А это всего лишь пруд».
«Это и есть океан, — возразила она. — Когда я была совсем маленькой, мы приплыли по нему с нашей родины — из Древнего Края».
Лэтти пошла в сарай и вернулась с бамбуковым шестом, на конце которого было что-то вроде сачка для ловли креветок. Она наклонилась, аккуратно подвела сачок к мертвой рыбе. И вытащила ее.