Вновь заграничная пресса подняла трезвон, заявляя, что новый поход союзного флота в Балтийское море благодаря принятым мерам будет походить на увеселительную прогулку больше, чем на боевую кампанию, потому что вновь назначенные адмиралы Дондас и Пено — не чета прошлогодним неудачникам. Человеческая память коротка: издатели газет забыли, что год назад то же самое, теми же словами они писали об адмирале Нэпире.
Как только сошел лед, минеры во главе со штабс-капитанами Сергеевым, Зацепиным и поручиком Давыдовым вручную при помощи самодельных приспособлений установили на подходах к Свеаборгу 994 мины различных систем и назначения, в том числе и давыдовские.
В первой половине апреля английский флот в составе 63 боевых кораблей вошел в Финский залив. В первых числах мая к нему присоединилась французская эскадра.
Пораженные невиданным упорством защитников Севастополя и даже сомневаясь в успешном окончании войны, союзники надеялись посылкой громадных сил в Балтийское море оттянуть русские войска к финским берегам.
От имени своих правительств адмиралы Дондас и Пено объявили блокаду всех русских портов. Флот союзников был пополнен паровыми канонерками, судами с тяжелыми пушками — бомбардами и плавучими батареями.
Осудив перед отплытием прежнюю тактику Нэпира, оба командующих, придя в Финский залив… последовали примеру предшественника. Вновь начались бесцельные блуждания по морю и стрельба из пушек по береговым казачьим разъездам и станциям сигнального телеграфа.
Затем союзный флот подошел и встал на якоре у Кронштадта. Постояв немного, командующий выслал парламентеров с просьбой отвести для англичан нейтральный клочок земли, чтобы экипажи могли предаваться своей любимой игре в крикет, в чем командующему было отказано.
В двух милях от Ораниенбаума союзники обстреляли несколько финских барок, потом попытались подойти к Сестрорецку, но, заметив в воде мины, ограничились вялой стрельбой наугад.
И снова, как в прошлом году, из Петербурга в Ораниенбаум потянулись вереницы любопытных горожан.
Однажды публику привлекло странное зрелище. Один из наших кораблей, стоящий на боевой позиции, поднял флаги расцвечивания, корпус его облепили десятки шлюпок и катеров, потом с его палубы ветер донес звуки менуэта и мазурки. В подзорные трубы были видны на корабле танцующие пары, пестрели платья женщин и развевались перья на их шляпах. Командир корабля устроил на палубе бал.
В перерывах между танцами кавалеры провожали своих дам на полубак и показывали оттуда вражеские корабли. Дамы обмахивались веерами, а кавалеры выкуривали по папироске. Затем капельмейстер вновь взмахивал палочкой.
Озадаченные суетой шлюпок у корабля, англичане послали один пароход на разведку. Танцы на корабле прекратились, прозвенела боевая тревога, из раскрывшихся портов корабля выдвинулись дула пушек.
Немного не дойдя до дистанции пушечного выстрела, пароход остановился, и с палуб наших кораблей можно было видеть на его мостике матросов и офицеров с подзорными трубами. Снова грянула музыка. Постояв немного, пароход вернулся к своей эскадре и стал на якорь.
Вскоре адмирал Пено донес своему правительству:
«Мы стоим против неприятеля деятельного, умеющего усилить свои средства и наносить нам вред. Вы, верно, не оставили без внимания, что паровые канонерки, столь быстро построенные русскими, и которых число вскоре может увеличиться, совершенно изменили наше положение в отношении к противнику. Мы теперь должны думать не только о нападении, но и заботиться о собственной защите, потому что у русских больше канонерок, нежели у англичан».
Английские канонерские лодки были мощнее русских, но имели осадку 12 футов и действовать в шхерах не могли. Их плавучие батареи с 16 орудиями на каждой и с четырехдюймовой броней были грозной силой против крепостей, но имели тихий ход, плохую поворотливость; это затрудняло их плавание в шхерах, а для сопровождения батарей требовались дополнительные суда.
Конечно, сейчас горько читать о бале на корабле, в то время как на юге в крови и огне дрался восьмой месяц гордый Севастополь. И хотя Балтийский флот был сильнее Черноморского, он ничем ему помочь не мог. Введя свои эскадры в Балтику, англичане и французы тоже отвлекли часть своих сил от Севастополя. Выйти в бой с ними в открытое море первыми вряд ли было благоразумным, учитывая превосходство сил союзников. К тому же союзники не проявляли особой активности. Даже победа над ними в открытом бою ничего особенного не дала бы, она повлекла бы с обеих сторон большие потери. В самом лучшем варианте уцелевший после боя русский флот не смог бы дойти до берегов Англии и Франции и тем самым оказать на них стратегическое давление.