— Вижу два транспорта! Идут встречными курсами!
Действительно, транспорты шли навстречу друг другу, один на восток, в сторону фронта, второй возвращался оттуда курсом вест. Оба загружены по грузовую марку. Над ними барражировали гидросамолеты.
Константинов решил атаковать судно, шедшее на восток. Ему хорошо был виден самолет, зигзагами летящий впереди по курсу транспорта. Летел он на небольшой высоте, явно высматривая подводные лодки.
— Приготовить носовой трехторпедный залп!
Командир отлично себе представлял, как лейтенант Донецкий и старшина 2-й статьи Александр Забарихин со своими подчиненными действуют в первом отсеке. На этих людей он полностью полагался. Донецкий в походе особенно четко работает. Каждую торпеду сам лично тщательно и придирчиво проверяет. Такой же пунктуальности и педантичности требует от старшины команды и командира отделения. Кроме того, лейтенант отлично несет ходовую вахту… Под стать Донецкому и Забарихин. Четкости и требовательности он учится у своего командира. Этот от инструкции сам ни на шаг не отступит и торпедистам отступить не даст. На торпедах его рукой выведено по тавотной смазке: «За Родину!», «За Москву!»
— Носовые пли!
Прошла минута, другая… тишина. Взрыва никто не слышал. Странно, неужели промах? Вроде не должно быть. Элементы движения определили правильно, дистанция небольшая, меньше десяти кабельтовых…
— Всплывай! Поднять перископ!..
Вода, небо и на фоне ступенчатого мыса Омганг — пароход, развернувшийся кормой к лодке и удирающий в сторону берега. Это тот, который шел на запад. Атакованного на поверхности уже не было. Над местом его потопления кружил снизившийся к самой воде самолет. Потом улетел и он…
— Почему-то не бомбит, — удивился Соколов.
— А что, тебе очень хочется?
— Совсем не хочется, просто странно.
— Ничего, еще научатся, и мы свое получим…
По рекомендации Колышкина пошли к берегу осматривать бухты и фьорды. Прошел час. В отсеках еще не улеглось волнение после третьей за поход победы, как прозвучал новый сигнал боевой тревоги. Между селением Омганг и бухточкой Руссевик двигались два транспорта в охранении трех сторожевиков.
— А что, кажется, немцам форсу поубавили, на конвои переходят! Атакуй, командир! Всыпь им по первое число! — посоветовал Колышкин.
«Д-3» удачно пересекла курс впереди конвоя. Отошла в сторону берега и начала поворот на боевой курс. Все предвещало скорую победу. Но… случилось непредвиденное. Лодка во время циркуляции выскочила на мель.
Штурмана лейтенанта Березина винить было нельзя. Он очень внимательно следил за местом и хорошо вел прокладку. Да и сам Константинов, бывший флагманский штурман бригады, строго руководствовался картой. Но там, где на карте значилась 26-метровая глубина, оказалось мелководье. Это и спасло транспорты, во всяком случае один из них, от потопления. К счастью, сторожевики не обнаружили лодку, когда она находилась в беспомощном положении с торчащей над водой рубкой.
Неудача, конечно, расстроила подводников. Но на следующий день им пришлось огорчиться еще сильнее. Они встретили большой пассажирский лайнер в охранении единственного сторожевого корабля. «Старушка» немедленно ринулась в атаку. И когда до залпа оставалась одна-две минуты сторожевик повернул на лодку с явным намерением таранить ее. Пришлось срочно нырять на глубину. Шум винтов прогрохотал над рубкой. Он был таким сильным, что заставил всех в отсеках инстинктивно присесть. Пока всплыли под перископ, благоприятное время для выстрела было пропущено. Атака сорвалась…
— Почему же он не сбросил глубинные бомбы? Ведь точно был над нами!
— Причин может быть много. Например, не видел нас, а повернул в нашу сторону случайно. Или бомбить еще не научился и своих бомб боится больше, чем чужой лодки. Если быть самокритичным, то и мы охраняемые конвои как следует атаковать еще не научились, — с огорчением сказал Колышкин.
— Да, Иван Александрович, к сожалению, так…
Море опустело почти на две недели. Вероятной причиной этого были несколько проведенных подряд атак подлодки и три потопленных транспорта, которые заставили противника временно прекратить грузоперевозки. Может быть, бушевали штормы и корабли гитлеровцев отстаивались в портах и базах. А вот «старушке» отстаиваться и прятаться было некуда. Она неустанно днем и ночью искала противника.
Многотонные громады волн постоянно обрушивались на «Красногвардейца». Они делали свое разрушительное дело. Неожиданно на лодке из строя вышел командирский перископ. На нем оборвался трос и сломался кронштейн. Поломка очень серьезная и неприятная. При плавании под водой лодка стала слепой. Встал вопрос о возвращении в базу. Восстановительный ремонт при подобных авариях производится в мастерских — запасной трос в поход не берется и в море он не делается. Но подводники не торопились идти в базу. Москвич Леонид Проничев с горячностью заявил: