Он медленно стал ходить по каюте. Четыре шага вперед, четыре шага назад… Руки держит сцепленными за спиной. На правом нагрудном кармане — значок капитана дальнего плавания.
Тимофей поежился: почему он молчит?
— Итак, — неожиданно заговорил глуховатым баском капитан, — вы закончили мореходное училище.
— Так точно, — привстал Тимофей, но капитан попросил его сидеть.
— Мне известно, — продолжал капитан, — что у вас не хватает трех месяцев до практического диплома штурмана. — Капитан присел за стол рядом с Тимофеем. — Не испугались судна?
Тимофей пожал плечами:
— Судно как судно. Вы плаваете, значит, и мне можно.
Капитан вздернул брови.
— Как, как? Значит, и вам можно? — Он засмеялся. — А что, верно, пожалуй. Не возражаете, если я попрошу старпома назначить вас на вахту второго помощника? Вахта трудная, и там нужны опытные люди.
— Я согласен, — коротко ответил Тимофей.
Перед отходом в рейс Тимофея перевели в двухместную каюту на полуюте, где жили матросы первого класса. Соседом оказался напарник по вахте. «Чекмарев», — назвал он себя, знакомясь. Разбитной и находчивый парень, пришедший на пароход после увольнения в запас из военно-морского флота, он сразу перешел с Тимофеем на «ты».
— Ты давно на этом судне работаешь? — спросил Тимофей.
Чекмарев кивнул:
— Понял вопрос. Отвечаю: давно, шестой месяц. С боцманом лажу, со вторым помощником капитана, с которым, кстати, нам с тобой вместе морские вахты стоять, увы, не лажу и отношусь к нему скептически! Мелкий он человек, по-моему. Я и сам люблю выпить, когда есть время, но товарищ второй помощник, кажется, сделал себе из этого занятия культ и ничего другого для него не существует в жизни. А это уж не мужчина, а… — Чекмарев махнул безнадежно рукой. — Впрочем, сам во всем разберешься. Зато батя у нас — мужчина что надо. Строг, это верно, ой как строг! Но иначе нельзя. Флот есть флот, и держится он дисциплиной. Верно я говорю? Ну так вот, у нашего Крокодила не побалуешься. Службу знает и за малейшее нарушение способен содрать с человека кожу живьем. Если же служишь исправно, честно и благородно, — видит и отмечает. А я еще на военно-морском флоте привык к порядку, так что меня это не тяготит. Ну как, исчерпывающий ответ?
— Исчерпывающий. Спасибо. Признаться, мне старик понравился. Еще когда вы швартовались к стенке, я заметил, что порядок есть на судне, рука хозяина чувствуется.
— Это точно, хозяин есть, — охотно подтвердил Чекмарев.
…В полночь Тимофей с Чекмаревым поднялись на мостик заступать на ходовую вахту. Пароход давно уже вышел из залива и теперь удалялся от берегов. Море было спокойным, небольшие волны неслышно катились из океана и плавно покачивали «Тавриду». Легкий ветерок посвистывал в снастях. Ночь была светлая. Горизонт полыхал красным заревом, и навстречу этому зареву неторопливо двигалась «Таврида».
На подветренном крыле мостика виднелась высокая фигура капитана. В фуражке и наглухо застегнутой шинели он стоял в одиночестве на открытом мостике и курил папиросу.
На полубаке пробило четыре склянки. По трапу бегом поднялся на мостик мужчина в шапке и стеганой фуфайке и, вбежав в рулевую рубку, неслышно притворил за собой дверь.
— Уф, кажись, проскочил! Опять Крокодил торчит на мостике. Что ему не спится? Ты, братец, извини меня, что опоздал.
— Ладно, — коротко ответил третий помощник капитана, — меняй матроса на руле.
Второй помощник увидел Тимофея.
— Это что же, опять новенький у меня? Вот Крокодил — все время тасует мою вахту! А потом кричит, службы требует… ты хоть море-то видел когда, матросик? — обратился он к Тимофею.
Тимофей сдержал себя и сказал:
— Попрошу вас, товарищ второй помощник, обращаться ко мне на «вы». Мы не так близко знакомы. Что же касается моря — да, видел, и неоднократно.
Второй помощник махнул рукой.
— А-а, брось трепаться! Становись на руль и слушай мои команды. Что за времена пошли — с каждым надо выяснять отношения!
— Я еще раз прошу вас обращаться ко мне на «вы», — вспылил Тимофей.
— Тю-тю-тю… Их благородие обиделись… Ну ладно, ладно, беру свои слова обратно. Я вижу, вы шуток не понимаете. Прошу вас держать курс поточнее.
— Курс сдал триста сорок, — четко проговорил матрос, уступая место у руля Тимофею.
— Курс принял триста сорок, — четко произнес и Тимофей, беря в руки теплые рукоятки штурвала.
— Ловко ты его поставил на место, — прошептал сзади Чекмарев. — Теперь он у нас будет шелковым. Так и надо, молодец!