Скоро снег прекратился. Колышкин смотрел в перископ на то место, где должен быть транспорт. Там маневрировал миноносец, а перед ним виднелся какой-то странный предмет, похожий на ящик или чемодан. Оказывается, это пароход принял такой вид после встречи с торпедами. Тонул он долго, целый час. На агонию судна успели посмотреть в перископ все, кто был в центральном посту.
Шла перезарядка торпедных аппаратов. Иван Александрович Колышкин рассматривал разложенные на столе в кают-компании формуляры выпущенных по транспорту торпед, когда к нему подошел редактор «Боевого листка» главный старшина Бибиков:
— Товарищ капитан второго ранга, в связи с победой с вас заметка причитается!
— Ну, раз причитается, напишу.
Редколлегия выпустила эту заметку в качестве передовицы. Называлась она «Автобиография одной торпеды». Вот ее полный текст:
«1. Я родилась 17.10.19. . года на миноторпедном заводе.
2. 28.XI.19. . года принята служить на миноносец Северного флота.
3. 14.X.1941 года после длительного плавания была переведена на берег для поправки пошатнувшегося здоровья.
4. 10.XI.1941 года минно-торпедная комиссия направила меня на подплав, чему я очень рада.
5. 16.XI.1941 года прибыла служить на подлодку «Красногвардеец». С нетерпением жду выхода в море.
6. 5.XII.1941 года. Сегодня День Конституции. Уже несколько дней в море. После обеда получила задание — поразить транспорт противника и отправить его на дно морское. Горжусь, что получила такое задание, да еще в такой исторический день. Будьте уверены — задание выполню!
7. 12.53. Заметьте это время! Я ринулась на врага — за Родину, за Москву.
ПРИМЕЧАНИЕ. Редакция сообщает, что торпеда свою задачу выполнила блестяще. Шестой потопленный нашей лодкой фашистский транспорт ушел на грунт. Торпеда шлет нам привет и пожелания своим подругам выполнить задание так же успешно».
Праздник удался на славу. Усталость как рукой сняло. Экипаж ждал новых встреч с врагом.
ПРАЗДНИК НА НАШЕЙ УЛИЦЕ
Противник не заставил себя снова ждать. На следующий день вблизи берега между Порсангер и Лакса-фьордами обнаружили трехмачтовый теплоход водоизмещением 9570 тонн. Транспорт сопровождал тральщик. Времени на раздумье не оставалось, курсовой угол цели подходил к пределу. Однако командир времени зря не терял, и через три минуты был дан залп тремя торпедами. Минуту спустя донесся взрыв.
Тральщик повернул на перископ и пошел по торпедному следу. Пришлось нырнуть на безопасную глубину.
Командир беспокоился: сумели ли потопить. Но опасения были напрасны. Теплоход затонул на двадцать шестой минуте после взрыва. Тонул он кормой вниз. Картину его гибели, кроме командира и Колышкина, наблюдали еще несколько человек. На мемориальную доску нанесли данные и о седьмом «упокойничке».
Вечером 12 декабря пришла радостная весть. В кают-компанию прибежал запыхавшийся старшина группы радистов и выпалил на едином дыхании:
— Передают важное сообщение! Разгромлены немцы под Москвой!
Старшину можно было понять — ведь он, кроме всего прочего, коренной москвич!..
Гусаров вместе с Тарасовым пошел в радиорубку. Диктор Левитан с огромным воодушевлением передавал сообщение Совинформбюро о провале немецкого плана окружения и взятия Москвы.
Выходило, что потопление последних двух транспортов совпало с началом наступления фронтов, оборонявших столицу, экипаж «старушки» действовал заодно с защитниками Москвы. Обращение к ним с письмом не было пустой похвальбой!
Иван Александрович Колышкин впоследствии вспоминал:
«В ту ночь никто не мог уснуть. Все мы мыслями были под Москвой, и разговорам не было конца. Вот он, великий перелом, вот он, конец отступления! Теперь-то уж окончательно рассеян миф о непобедимости гитлеровской военной машины. И с вполне понятным оптимизмом многие увлеченно говорили: «Ну, теперь наших не остановишь, с ходу до Берлина дойдут!» В холодной и душной стальной коробке мы грезили скорым окончанием войны. И кто из нас тогда предполагал, что впереди три с половиной года кровопролитнейших боев, что путь к победе пройдет через гигантское сражение у волжской твердыни, через танковые битвы в полях под Курском…»
Приказ о возвращении в базу «Красногвардеец» получил 13 декабря. Через двое суток были в Полярном. Все эти дни радисты принимали одно сообщение радостнее другого. Наши войска наступали, освобождали территорию, уничтожали противника, подрывали его моральный дух. По радио передавали много отчаянных выдержек из дневников и писем немецких солдат и офицеров частей, разбитых под Москвой.