Чапаевцы вели бои в центре треугольника Самара — Саратов — Уральск. Василий Иванович собрал своих бойцов. Немного в сторонке стояла группа революционных моряков Волжской военной флотилии. Начдив начал речь:
— Товарищи, море белогвардейщины бушует вокруг нас!..
Услышав слово «море», матросы стали слушать еще внимательнее.
— Да что море — океан! — звенит голос Чапаева.
— Слышишь, говорит «океан», — ткнул один локтем своего соседа.
— Слышу! — ответил тот. — Уж не моряк ли он?..
После собрания к Чапаеву подошел моряк.
— Матрос Ефремов! — доложил он. — Разрешите спросить вас, товарищ начдив: вы… не с моря?
— Я-то?! — Чапаев удивился. — Нет!
— А мы подумали…
Чапаев рассмеялся.
Белогвардейцы не смогли дойти до Саратова. Вместе с чапаевцами их громили моряки Волжской флотилии.
Сохранился фотоснимок моряка Ефремова. После того как 25-я дивизия окончательно уничтожила последние резервы генерала Ханжина и 9 июня 1919 года освободила от белогвардейцев город Уфу, командиры и политработники дивизии — всего 41 человек — сфотографировались вместе. В группе — и матрос Ефремов. Он стоит за спиной Чапаева, сидящего рядом с Фурмановым.
Ефремов, командир бронепоезда, познакомил Василия Ивановича со своими людьми. Грозным выглядел ефремовский бронепоезд, ощетинившийся дулами разнокалиберных орудий, закрепленных на платформах. По своей мощи он нисколько не уступал монитору — кораблю, который своими гаубицами успешно громит береговые батареи врага.
— Это наш корабль. Настоящий дредноут! Половина личного состава — моряки! Привыкаем громить врага на суше.
— Желаю удачи! — улыбнулся Чапаев, приглядываясь к бойцам.
Один из них — без шапки, другие — в бескозырках с лентами, золотые буквы которых уже так истерлись, что их и не прочитать.
— Вот эти молодцы — все трое подводники! — показал Ефремов на товарищей, стоявших возле него.
— Подводники?.. На какой лодке они плавали — можно узнать?
— На подлодке «Наутилус».
— Постой-ка, постой!.. Хм! «Наутилус». Где я слышал это название?
— «Наутилусов» на свете было много.
— Да, да! Вспомнил, — удовлетворенно сказал начдив. — О нем Жюль Верн писал.
Познакомившись с Ефремовым поближе и почувствовав в нем зрелого коммуниста, Чапаев назначил его комиссаром Сызранского полка.
4. ПО СЛЕДАМ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ПОХОДОВ, ДРЕЙФОВ И ОТКРЫТИЙ
Леонид Муханов,
бывший секретарь правительственной экспедиции на ледокольном пароходе «Георгий Седов»
ВПЕРЕДИ — НЕИЗВЕСТНАЯ ЗЕМЛЯ!
В тридцатых годах я по путевке комсомола был послан в Арктику и не раз ходил на ледокольных судах: «Георгий Седов», «Малыгин», «Сибиряков», «Челюскин», «Литке», «Сталинград», «Садко», «Охотск», был свидетелем интересных событий и участником пробуждения к жизни страны ледяного безмолвия.
В 1930 году «Георгий Седов» после захода на Землю Франца-Иосифа пришел в Русскую Гавань Новой Земли, чтобы сдать зимовщиков с острова Гукера на другой корабль, принять уголь и продолжать ледовое плавание.
С нами на «Седове» шел Отто Юльевич Шмидт, назначенный правительственным комиссаром. В который раз в разговорах в кают-компании, в беседах с капитаном «Седова» Владимиром Ивановичем Ворониным он делился своими мыслями об экспедиции на Северную Землю небольшой группы исследователей-полярников во главе с Г. А. Ушаковым.
Нашему ледоколу выпала честь впервые в истории пересечь северную часть Карского моря и подойти к западным берегам Северной Земли; это был совершенно неизведанный остров, никто даже не видел его очертаний.
Какова она, эта Северная Земля? Никто не знал, никто не мог ответить на этот вопрос. На всех географических картах нашей страны и всего мира, на стыках двух морей — Карского и братьев Лаптевых — была показана извилистая, местами прерывающаяся береговая линия, конец которой терялся в высоких широтах Ледовитого океана.
В 1913 году экспедиция Бориса Вилькицкого на гидрографических судах «Таймыр» и «Вайгач» при попытке пройти Северным морским путем с востока на запад впервые натолкнулась на горную землю, увенчанную мощными ледниками, спускавшимися в море. Смелым морякам тогда удалось только в одном месте высадиться на берег и поднять русский флаг. Ответить, что же собой представляет открытая ими земля, они не смогли. Их продвижению мешал тяжелый, торосистый лед. С кораблей ученые и моряки произвели лишь береговую опись земли. Таинственная Северная Земля с ее нехожеными тропами ждала новых исследователей.