…В Мурманск «Таврида» пришла вечером и сразу же встала под разгрузку. В порту работы вели грузчики, и почти вся команда ушла на берег в увольнение до утра. Тимофею никуда не хотелось идти. Он долго стоял на мостике, наблюдая, как краны сноровисто таскали из трюмов полные ковши руды и аккуратно ссыпали ее в одну большую кучу на причале. Никто не видел его, и никто ему не мешал. Внизу, в трюмах, и на палубе позвякивало железо, взвывали моторы кранов и с глухим шорохом сыпалась из ковшей руда на причал.
Отсюда, сверху, с высоты капитанского мостика, все это, казалось, происходило где-то далеко-далеко, словно в другом мире. Здесь же была тишина. Навигационные приборы на крыльях мостика и машинный телеграф были наглухо закрыты чехлами, главный компас в рубке закрыт колпаком. Приборы никому сейчас не были нужны; они отдыхали, как и команда, перед очередным рейсом…
А назавтра «Таврида» отошла в очередной рейс, чтобы через неделю вернуться обратно. И так четыре раза в месяц. Каждый рейс похож на другой. Таково уж оно, каботажное плавание. Особенно малый каботаж. Особенно на регулярной линии.
Из рейса в рейс, из месяца в месяц монотонно течет жизнь каботажного судна. Все известно до мелочей: где поворот нужно делать, где «трясти» судно начнет и когда, на траверзе какого мыса, с мостика спустится капитан, чтобы появиться опять ровно через девять часов на траверзе маяка Капризного, перед входом в залив и порт назначения…
Никаких случайностей. «Психодром для пенсионеров», — так пренебрежительно отзывался о регулярной линии «Тавриды» ее второй штурман. Рейс за рейсом второй помощник все откровеннее скучал на своих вахтах, переложив штурманские обязанности целиком на плечи Тимофея. А Тимофей был рад этому — каждые полчаса он старался поточнее определить место судна, замерить ветер, атмосферное давление, волнение моря, определить осадку, число оборотов гребного винта судна… И тщательно заносил в тетрадку снос корабля с курса.
Больше, больше фактов, больше наблюдений, точнее, аккуратнее… Там, впереди, что-то потом прояснится, факты сами подскажут выводы, а пока — не надо торопиться, не надо забегать вперед…
Оказывается, и каботажное плавание на постоянной линии может стать интересным! Тимофей теперь с нетерпением ждал выходов в рейс, стоянки в порту казались ему нудными. «Только время зря теряем», — думал он и со злостью слушал сетования Кирпичникова на то, что мало приходится бывать на берегу. Нет, берег Тимофея сейчас не манил, он ему был не нужен.
Через два месяца, когда цифрами и наблюдениями были заполнены две толстые тетради в клеточку, Тимофей решил попытаться сделать первые обобщения. Во время стоянки в Мурманском порту он забрался вечером в штурманскую рубку, разложил перед собой тетради и принялся сортировать факты.
Он сделал десятки подробных выписок на отдельных карточках и теперь старался сгруппировать их. Сюда ветры зюйд-остовых направлений от трех до пяти баллов… Сюда норд-вестовых… Сюда обороты винта… Штурманский стол оказался весь усыпан карточками. Тимофей занял ими диван, кресло, и все равно нерассортированных карточек оставалось еще много. А если попробовать расположить карточки иначе?
Тимофей стоял, оглядывал свою работу и с ужасом убеждался, что «тонет» в этих карточках, что он не в состоянии свести все факты к простым и понятным обобщениям. Мысленно он уже видел график сноса судна. Но вот лежат сейчас кругом десятки наблюдений, а толку что? Среди них почти нет одинаковых исходных данных. Если одинакова сила ветра — различна осадка судна. Или не схожи обороты винта.
А может, все дело в том, что фактов-то как раз и мало? Раз нет повторяющихся наблюдений, значит, не было схожих условий, значит, нечего обобщать?
Погрузившись в размышления, Тимофей не слышал, как в штурманскую рубку вошел капитан и долго стоял у двери, разглядывая разложенные повсюду карточки.
Потом Ардальон Семенович негромко кашлянул и произнес:
— Добрый вечер. Чем вы занимаетесь? Пасьянс раскладываете, что ли?
Тимофей мучительно покраснел. Надо же прийти капитану, и как раз в тот момент, когда Тимофей запутался и ничего объяснить не может!
Капитан осторожно прошел к столу и начал разглядывать карточки.
— Так, — проговорил он после долгого молчания. — Если я правильно понял, вы ведете наблюдения над течением на нашей линии?