Освобожденная от своих надстроек и других тяжестей, шхуна несколько поднялась и, хорошо удифферентованная, не переворачивалась даже в такой болтанке. Но потерявшее управление и ход судно держалось лагом — боком к волне, подвергаясь резкой и стремительной боковой качке, которая выматывала нас.
Первое, что мы сделали, — это очистили руль и винт от обвивших и опутавших их обрывков такелажа и штуртроса теперь уже не существовавшего штурвала.
В машинном отделении среди аварийного запаса деталей мы нашли металлический румпель и закрепили его на стебле руля. Хоть и с трудом, но рулем стало возможно управлять. Вытащили из воды и одну сломанную мачту, которая волочилась на вантине. Очистили палубу на корме от остатков смятого и поломанного фальшборта, чтобы эти обломки не мешали движению румпеля, и поскорей запустили мотор, вывели судно против волны. Судового путевого и главного компасов уже не существовало — они погибли вместе со снесенными океанским валом рубками. Но у нас в кубрике среди штурманского имущества, полученного из училища, был шлюпочный компас, и он помог нам ориентироваться и взять правильное направление к берегам Камчатки.
Но земли уже нигде не было видно даже в бинокль, который, к счастью, сохранился в кубрике. Вокруг до горизонта все безнадежно пусто. В расходных цистернах топлива оставалось в лучшем случае не более чем на два-три часа хода. Вернуться к побережью Камчатки своим ходом, да еще против сильной зыби, ветра и течения, нам нечего было и думать.
Посоветовавшись между собой, решили топливо сохранить на самый крайний случай, а сейчас лечь в дрейф. Для этого смастерили плавучий якорь. Квадратный кусок парусины натянули на два сколоченных крест-накрест шеста, от четырех углов протянули тросики и, связав вместе, соединили с фалинем на носу судна. Опущенный в воду плавучий якорь держался в ней вертикально, упирался в нее и удерживал шхуну носом против ветра и волны. Качка стала спокойней, мягче.
Ветер стихал, уменьшалась постепенно и мертвая зыбь. Теперь мы особенно почувствовали голод…
9 июня. Прошли первые дни после катастрофы, заполненные наведением элементарного порядка на пострадавшем судне; налажено ручное управление рулем, сделан плавучий якорь, который удерживал суденышко от беспорядочной и изматывающей нас качки. И вот ребята пришли к мысли о необходимости создания хотя бы самого примитивного парусного вооружения. Но как это сделать? Думали, подсчитывали и наконец составили такой план.
Прежде всего надо было прочно укрепить нашу небольшую, короткую и слабенькую мачту. Для этого просверлили в месте ее стыковки с остатком основания старой мачты два отверстия и пропустили через них два железных болта, скрепив их с обеих сторон большими шайбами и гайками. Кроме того, на это место крепления мачты с ее основанием наложили прочный бензель (узел) из толстой проволоки. Затем мачту укрепили еще дополнительными креплениями к носу, с боков и в сторону кормы, использовав для этого прочный манильский трос, целая бухта которого нашлась в шкиперской кладовочке.
Но на парус не было материала: ни кусочка парусины, ни даже каких-либо остатков старых рваных парусов. Парусина же, которую мы использовали для плавучего якоря, была уже порядочно истрепана в штормовых водах океана. Казалось, задача создания даже маленького паруса была невыполнима. Но, подумав, мы нашли выход. Решено было попробовать использовать имевшиеся на судне четыре парусиновые морские койки, полученные нами из морского училища.
Соединив в длину две койки, а затем снизу еще две и связав вместе так все четыре, получили плотное полотно паруса…
Когда все было готово, рею подняли, захватив в ее середине прочным фалинем, продетым затем через блокшкив на вершине мачты. Поднятый новый парус, к нашей радости, сразу же «забрал», и мы с восторгом увидели, как суденышко наконец получило видимый небольшой ход.
Карт не было — они погибли со сбитой за борт штурманской рубкой. Случайно сохранилась только одна карта — «Южная часть Камчатки». К ней мы подклеили чистые листы бумаги, на которые продолжили сетку карты, и использовали их для того, чтобы отмечать на них координаты наших астрономических обсерваций и по ним прокладывать путь двигающейся в океане нашей шхуны.
Мы научились ловить в океане рыбу простейшим способом — «на поддев»: опуская прочный утяжеленный рыболовецкий крючок на ту или иную глубину, а затем его постоянно подергивая, заставляя «танцевать» в воде и этим создавать тончайшие колебания, далеко улавливаемые рыбами. Способ этот хорош тем, что ловить можно без всякой наживки, притом на разных глубинах, даже не освещенных, и потому — в любое время дня и ночи, причем ночью даже более успешно. Видимо, зрение рыб в этих случаях совсем не участвует, а эти колебания улавливает какое-то особое «шестое» чувство, которым снабдила рыб природа…