«Сиборд» — не единственное судно, покинутое экипажем и не сохранившее каких-либо достоверных следов случившегося. 5 декабря 1872 года в Атлантическом океане на полпути между Азорскими островами и Португалией было обнаружено судно «Мари Селест», покинутое экипажем. Экипаж не был найден. Что случилось? Паника? Нападение пиратов? Бунт? Ничего не известно! В октябре 1955 года в Тихом океане было встречено судно «Джоита», также покинутое экипажем. Причины остаются тайной.
Одной из причин, способствующих возникновению самых фантастических предположений, является то обстоятельство, что много кораблей и самолетов исчезло без следа за последние двадцать лет в той части земного шара, которая называется «Бермудским треугольником». Там был потерян след тысячи человек, и их тела никогда не были обнаружены. Люди, не дающие себе труда найти реальные объяснения этим исчезновениям, ссылаются на «чертовщину» и утверждают, что подобные явления находятся «за границами нашего сознания».
ЖИЗНЬ НА БОРТУ СТАРИННЫХ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ И АМЕРИКАНСКИХ ПАРУСНЫХ КОРАБЛЕЙ
Если некоторые детали конструкций и пропорций парусных кораблей с течением времени несколько изменялись, то начиная с первых дальних плаваний до конца существования деревянного парусного флота жизнь на них оставалась такой же, как была.
Достаточно рассмотреть разрезы таких кораблей, как «Атлас де Кольбер» (1663) или «Энциклопедия» (1787) и фрегатов 1830 года, чтобы убедиться в этом.
Капитан и офицеры размещались на кораблях в кормовой части, в условиях символической изоляции. Экипаж жил в межпалубном пространстве. Под полуютом находилось помещение вахтенного офицера и каюта капитана. Две двери вели на главный мостик к перилам полуюта. У входа на мостик находился штурвал, путевой компас, колокол, на котором отбивались часы (склянки). Перед открытым мостиком размещались пушки на станках, закрепленные по-походному. Посреди палубы — трюмные люки.
На уровне нижней палубы в кормовой части в центре находилась кают-компания, окруженная каютами офицеров, похожими на собачьи конуры. В каждой из них было лишь место для узкой койки, втиснутой между бимсами, и едва помещался еще сундук. Иногда в каюте офицера главное место занимал орудийный люк с пушкой и банником.
Под нижней палубой, ниже сечения по ватерлинии, а следовательно, без дневного света, находились кабины старшин, писаря, судового приказчика, помощника лекаря и других служащих. Там царил затхлый запах специй продовольственной кладовой, тяжелый, теплый и гнилой запах трюма, зловоние масляной лампы.
В нижней палубе — экипаж: марсовые, канониры. Они жили в ужасной скученности. В хорошую погоду для проветривания открывали пушечные порты, но в носовой и кормовой частях корабля их открывать нужно было с большой осторожностью. Сырость покрывала плесенью одежду, гноила дерево, вызывала у людей ревматизм.
Нижнюю палубу часто мыли морской водой, терли песком и кирпичом, а старшина все это смывал шлангом… Дерево никогда не просыхало. Наступала штормовая погода, пушечные порты закрывались, как и крышки люков. Запах одной или двух сотен потных людей был тяжелым и острым, он смешивался с дымом трубок, запахами камбуза, находившегося у подножия мачты, и затхлым запахом хлева в передней части нижней палубы, где содержались свиньи, овцы и домашняя птица. Из трюма поднималась густая вонь застоявшейся воды и крысиных испражнений.
В часы отдыха матросы ели из общих бачков, между пушек, расположенных на той же палубе, управляясь морскими ножами и пальцами.
В часы сна гамаки подвешивались между бимсами; измученные люди спали на них тяжелым сном в своей никогда не просыхавшей одежде. В большие холода не было никаких жаровен, никаких печей ни в кают-компании, ни в каком другом помещении на корабле. Поддерживался только огонь под котлом на камбузе во время приготовления пищи… Вода для мытья? Выдавался бачок на неделю на восемь человек.
Питьевая вода хранилась в трюмных бочках; часто она была гнилой, ее регенерировали, и все же гниющая, порой окончательно испорченная и вонючая, она использовалась бережно.
В опалубке, в глубине трюмов, по всей длине донных шпангоутов и бимсов кишели и копошились полчища тараканов и крыс, вечно голодных, несмотря на то что они опустошали продовольственные кладовые. Крысы пожирали не только сухари, но прогрызали бочки, рвали паруса и пеньковые канаты. Они быстро размножались, несмотря на периодическую охоту, устраиваемую на них, и сорокавосьмичасовое окуривание, производимое при всех закрытых люках. Как только издохших крыс соберут и выбросят за борт, они вновь нарождаются, словно Феникс, создавая для людей адские условия.