— Ты что-нибудь забыл? — спросил он.
— Нет. Я хочу подняться на корабль.
— Теперь уже слишком поздно. Ты хотел, чтобы тебя оставили здесь, на Хуан Фернандес. Перерешать я не хочу и не буду.
Капитан исчез в каюте. Селькирк не мог спорить с ним. Капитан не привык менять свои решения. Оставалось подчиниться судьбе.
В конце концов, ведь с людьми случаются и худшие несчастья. А здесь — остров с долинами, пляжами, по которым ползают большие черепахи; с источниками чистой воды, с прудами, где водятся раки величиной с омаров; климат умеренный; ядовитых и хищных животных нет.
Селькирк не первый моряк, оказавшийся в одиночестве на необитаемом острове. В истории парусного флота множество подобных историй. Так, испанский матрос Педро Серрано после кораблекрушения оказался на скалистом островке на широте Перу. Он прожил там семь лет, с 1540 года по 1547 год. На скале не было ни растительности, ни воды. Когда солнце начинало нестерпимо палить, Серрано бросался в море и часами сидел в воде. Другого выхода у него не было.
Португальский матрос Фернао Лопес прожил на острове Святой Елены тридцать четыре года. Его соотечественники в наказание за какое-то преступление отрезали ему нос и уши. Лопес предпочел одиночество на пустынном острове насмешкам городской толпы. Он стал отшельником южной Атлантики, снабжая свежей водой, овощами и фруктами экипажи проходящих мимо острова кораблей.
Александр Селькирк также не был первым человеком, жившим на архипелаге Хуан Фернандес. Столетием раньше здесь нашли убежище шесть голландских моряков. А в 1681 году на острове Мас а Фуэра обосновался матрос-индеец по имени Робин. Его «робинзонада» длилась четыре года.
Если бы в первый вечер своего пребывания на острове шотландец знал, что ему предстоит провести на нем несколько лет, он, наверное, содрогнулся бы.
Селькирк несколько раз видел корабли, проходящие вдали от архипелага, но только два из них подходили к берегу и бросали якоря в одном из заливов его островка. На его несчастье, это были испанские корабли, и боцман предпочитал прятаться, но не попасть в плен к врагам: в начале XVIII столетия Англия находилась в состоянии длительной вражды с Испанией.
Первые восемь месяцев жизни на острове были для него ужасными. Селькирк не испытывал ни голода, ни жажды, но страх и тоска почти свели его в могилу. Ему все время приходилось заниматься тяжелой, изнурительной работой. Из перечных деревьев он построил себе две хижины: большую и малую, покрыв их травой и обтянув козьими шкурами.
Иногда его брало сомнение: не слишком ли редко люди посещают эти острова? Ему мерещились по ночам голоса, доносившиеся с берега. Со временем моряк свыкся с новыми условиями жизни. Он открыл тысячи секретов острова. Мясо рыб и черепах, съеденное без соли, вызывало желудочные заболевания. Тогда он отказался от этой пищи и ел только жареных раков и похлебку, сваренную из козьего мяса. Черный перец малагет стал целебным средством.
Меньшая из хижин служила Селькирку кладовой для продуктов. В большей он спал и молился.
Временами на остров заплывали морские львы. Но Селькирк боялся не их, а завезенных кораблями крыс. Они стали воистину бедствием для всего живого на острове. Моряк нашел средство против крыс. Корабли завезли на остров не только этих грызунов, но и кошек. Выставленные у дома миски с козьим молоком позволили Александру «заключить союз» со всеми кошками острова.
Победив свои страхи и справившись с тоской одиночества, шотландец придумал развлечение: он научил козлят танцевать. Затем он стал вырезать свое имя на коре всех деревьев острова.
Спустя некоторое время у Селькирка кончился порох. Как теперь охотиться на диких коз? Пришлось расставлять силки, ловить их собственными руками.
Когда одежда износилась, моряк сшил себе куртку из козьих шкур. Из гвоздя получилась неплохая иголка, из тонких ремешков — нитки.
2 февраля 1708 года корабль «Дюк» капитана Вууда Роджерса бросил якорь у острова Мас а Фуэра, и группа матросов сошла на берег, чтобы набрать свежей воды и наловить раков. Они увидели Александра Селькирка в одежде первобытного человека. Оказавшись лицом к лицу со своими спасителями-соотечественниками, он долго не мог произнести ни единого слова. Только уже на борту корабля, в присутствии капитана Роджерса, боцман вновь обрел дар речи и рассказал о своих приключениях.
— Возблагодарите провидение, — сказал ему Роджерс.