И это нужно сразу понять тем, кто решил посвятить свою жизнь флоту. Тем более флоту подводному.
…Однако я хотел бы возразить тем, кто видит романтику только в службе подводников-атомоходов. Служба воина всюду почетна. Все воинские специальности хороши. Главное — в отношении человека к делу, в умении видеть романтику в повседневной, будничной работе. Но это не все и не всегда понимают. Мне прислал письмо один матрос (сейчас он понял свои заблуждения, и я не хочу называть его фамилию), в котором писал:
«Я служу на посыльном катере и никакой не вижу в этом романтики. А я хочу ходить в дальние походы. Посоветуйте, как мне перейти служить на атомную лодку…»
Что я ответил ему? На флоте нет специальности, которая не была бы овеяна романтикой или славой героических подвигов. Хочу особо подчеркнуть: почетно служить на любом корабле. Воина красит не место службы, а его труд.
Вспоминаю тот день, когда я пришел курсантом на подводную лодку. Это было в Севастополе. Нас, новичков, собрал в отсеке командир, поговорил по душам, а в заключение сказал: «Вы, конечно, слышали о доблестных флотоводцах Ушакове и Нахимове. Это были рыцари моря. Такими их сделала любовь к Отечеству, к морю. В морских боях они никогда не знали поражений. В каждом из вас хочу видеть черты флотоводцев».
Эти слова моего первого командира я пронес через все свои годы и сегодня адресую будущим морякам.
Я немало поплавал по морям.
И теперь, когда, как говорится, великое множество миль за кормой, я могу честно сказать: я счастлив.
И, если бы нужно было повторить жизнь, я, не задумываясь, пошел бы той же дорогой.
Мне кажется, что́ еще можно просить у судьбы, если она подарила тебе самое прекрасное — океан, достающий до звезд, и чувство, что ты посвятил себя нужному Родине делу!
А. Качарава,
начальник Грузинского пароходства, бывший командир ледокола «Сибиряков»
ДОРОГОЙ ОТЦОВ
Летом 1942 года мощный гитлеровский линкор «Адмирал Шеер» тайно пробрался в Карское море. Командир его имел приказ уничтожать советские караваны судов, зимовки, порты, станции.
Недалеко от острова Диксон на пути фашистского пирата стал наш прославленный еще в мирное время ледокольный пароход «Сибиряков». Почти не вооруженное судно, которым командовал тогда капитан Анатолий Качарава, вступило в первый бой с линкором.
Подводя итоги этого сражения, командующий Северным флотом А. Г. Головко писал: «Адмирал Шеер» не сумел ни разгромить порт и полярную станцию с ее мощным радиоцентром, ни потопить находившиеся в порту суда… Преклоняюсь перед мужеством и героизмом полярников!»
«Сибиряков» или, как называли его с той поры, «Полярный «Варяг», погиб в этом бою. А слава его экипажа и капитана будет жить вечно.
Сейчас Анатолий Качарава — начальник Грузинского морского пароходства.
Юность бредит морями. И даже на пороге зрелости, определив свое истинное призвание, она хранит верность мальчишеской мечте о дальних плаваниях и незнакомых странах. Я лишний раз почувствовал это, когда во время последней стоянки в Игарке красноярские студенты, работавшие в порту на погрузке леса, пригласили меня в свой клуб. Каких только вопросов они не задавали, серьезные очкастые политехники и бойкие технологи! Целых два часа бросал меня из стороны в сторону шквал безудержной романтики и ненасытной любознательности.
И я припомнил свою молодость, свой путь к морю, который был трудным, гораздо более трудным, чем у нынешних молодых людей. Может быть, мне возразят, что море, штормы и туманы всегда одинаковы. Я не согласен: разные. Море было другое и штормы другие, потому что иными были суда, их оснащение, иными были навигационные средства и карты.
В особой степени относится это к ледовым северным морям, где порой происходили события, по тогдашним временам до некоторой степени таинственные и непостижимые. Взять хотя бы такой случай.
В 1938 году я вел у острова Тыртова ледокольный пароход «Леваневский». В кильватере шли ледорез «Литке» и пароход «Кировоград». Наше судно прошло благополучно, а «Литке» и «Кировоград», уклонившись метров на двадцать в сторону, сели на камни, получили серьезные повреждения.
Можно было бы, по обычаю северных народов, приписать все воле злых духов. Но, как выяснилось впоследствии, мы, сами того не ведая, проходили над опаснейшей подводной каменной грядой. «Леваневскому» повезло — он попал в небольшую седловинку, остальные угодили на самый гребень.