Выждав, когда контратаки стали редкими, мать методично перешла в наступление. Усы отца вздрагивали, топорщились, а брови изумленно подпрыгивали.
Только сейчас Павел Алексеевич узнал, что его жена внимательно читала все книги по военному делу, которые он выписывал из Петербурга и из-за границы.
Контратаки совершенно прекратились, отец сердито бурчал в усы, фыркал, качал головою и пожимал плечами. Но когда, видимо желая окончательно сломить противника, мать произнесла на память фразу из последней книги английского адмирала, отец снова бросился в контратаку:
— Откуда вы, Елена Сергеевна, изволили это узнать, когда сию книжку я еще не разрезал?
Мать смиренно склонила голову.
— Я ее разрезала, в чем и прошу прощения у владельца.
— Но она же на английском!
— В нашей библиотеке много словарей.
Отец развел руками и, подняв кверху голову, воскликнул:
— Чудны дела твои, господи! — Дальше выскочило откровенное гусарское ругательство, и это окончательно подорвало боевой дух отца.
Мать вспыхнула, вскочила и сжала у подбородка кулачки:
— Павел Алексеевич, как можно при ребенке!
Отец схватился за голову и заорал:
— Прости, Элен, о господи! О, черт вас всех подери!
И выбежал из комнаты, так ударив плечом в дверь, что ее створки с треском разлетелись и грохнулась на пол фарфоровая ваза, стоявшая на подставке в углу.
Мать тоже ушла.
Алексей слонялся по комнатам и случайно, заметив приоткрытую дверь, заглянул в библиотеку.
Мать кривым турецким кинжалом торопливо разрезала страницы книги английского адмирала, часто прикладывая к губам порезанный палец.
Двое суток в усадьбе снова стояла душная, гнетущая тишина. Потом отец приступил к длительной осаде сына по всем правилам стратегии и тактики. Он говорил спокойно, обдуманно и часто косился на мать, сидящую у окна. Она читала крохотную французскую книжку и в разговор как будто не вникала.
Алексей ни стратегии, ни тактики не знал и чтением книг по военному делу особенно не увлекался. Ему нравились точные науки. И поэтому вместо обороны и гибкого маневрирования он сам полез на рожон. Отец словно этого и ждал.
— Так ты мне перечить? У меня голова седая, а у тебя молоко на губах не обсохло — и туда же! — И пошел, и пошел…
Мать, уронив на колени книжку, сокрушенно смотрела на сына: по своей неосторожности он развалил почти все, что было сделано ею. Она вскочила, обняла отца и перешла на его сторону.
— Алексей, разве можно возражать, когда сам еще ничего в жизни не узнал?
— Вот-вот, Элен, смотри, любуйся, это твое воспитание. Какова пошла молодежь, ничего не признает!
— Ты прав, Павел, очень глупо отрицать то, чего сам не знаешь.
Она гладила отца по руке, плечу, а тот рычал:
— Книжек разных начитался, знакомства всякие заводит…
— Полинька Курганова очень милая девушка, — вставила мать, не переставая гладить руку отца.
Он оторопело посмотрел на нее, и голос его пророкотал, как удаляющаяся летняя гроза:
— Так я же не о ней говорю…
— Все верно, ты прав, ты прав, а Алексей пусть уйдет и подумает.
За три дня до отъезда Алексея в Москву отец сказал:
— Выбор твой не одобряю, но жить тебе и решать тебе. Все возлагаю на твою совесть и честь.
Алексей поступил в университет. Первые годы учения его богатый отец присылал сыну денег в обрез. Алексей порой подумывал, не взяться ли репетировать балбесов гимназистов, сынков московских богатеев, как это делали бедные студенты.
Последние годы учения отец, словно возвращая недоданное, стал щедро снабжать сына деньгами, и Алексей довольно быстро прославился на всю Москву кутежами. Порой он задумывался, почему это отец вдруг раскошелился. То ли он понял и полюбил упорство сына, отстаивающего свое, то ли изменил свое мнение.
Когда Алексей приезжал на каникулы, отец встречал его довольно холодно, но не враждебно. Почти все время каникул ежедневно после ужина они ожесточенно спорили. Мать занималась вышиванием, краем уха слушала разговор, и только изредка на губах ее появлялась довольная улыбка.
— Ну отлично, отлично, — говорил отец, размахивая трубкой с длинным чубуком, — отлично, что от Москвы к Петербургу построили железную дорогу. Теперь тянут ее на юг. Но это же нитка, хоть и чугунная! А кругом Россия! Города, села, деревни, леса, реки, буераки. На полсвета и дальше — до британских владений на американском материке. Аляска! Кто, кроме коня, осилит этот простор? А чтоб к каждому городу чугунку провести, никакого чугуна не хватит.