— А что я могу вам сказать? — пожал плечами Тимофей. — Вы лучше спросите у него, за что он меня не любит. Вероятно, он вам уже не раз говорил об этом? Так ведь?
Она неохотно кивнула.
— И что же? Вы ждете, что я буду сейчас оправдываться, доказывать, что я хороший?
— Нет, я этого не жду.
— О, вы великодушны! — засмеялся Тимофей.
Она помолчала и опять спросила:
— А почему, в самом деле, вы идете в каботаж?
Он взглянул на нее с удивлением. И эта туда же!
— А вам разве не все равно? Ваш Алексей идет в загранплавание. Будет привозить вам заграничные подарки… — иронически процедил он и добавил: — И не все ли вам равно, где будет плавать Тимофей Таволжанов?
— О, вы рассердились! А помните, древние римляне говорили: Юпитер, ты сердишься…
Тимофей кивнул:
— Значит, я неправ? Что же, пусть будет так. — И он надолго замолчал, упорно отворачиваясь от ее тревожных глаз.
— Думаете, я не сумею понять? — осторожно спросила Марина.
— Вы очень догадливы. Это меня радует.
— Почему?
— Алешке легко будет жить. Он только подумает, а вы уже угадали его желание и выполнили. Будет жить человек, как за каменной стеной.
— А вы злой.
— Не все ли равно, какой я — злой или добрый? Я через день уеду из этого города. Уж потерпите немного.
— Уж потерплю, — в тон ему ответила Марина.
Танец окончился, и Тимофей вежливо проводил Марину к Алексею.
— Попрошу дать мне расписку, сэр, в том, что я вернул вам невесту, — хмуро пошутил Тимофей.
Марина быстро взглянула на него и отвернулась. И еще несколько раз ловил Тимофей в тот вечер быстрые, пытливые взгляды Марины. И сам он подолгу следил за ней. Ему нравилось, как она держит себя, нравился ее низкий, бархатистого тембра голос, притягивающие умные глаза. Но она была невестой Алексея Фурсова… И свадьба назначена. Значит, крепко она любит Алексея. Ну и ладно. «Послезавтра я уеду, и все забудется… Но почему она так странно на меня смотрела? А-а, черт, хватит о девицах думать! Не время».
Тимофей вновь вышел на набережную, закурил папиросу и медленно побрел по скверу в сторону порта. Легкий ветерок с реки вполголоса шептался с ветвями березок и тополей, а Тимофей смотрел на их тонкие стволы и вспоминал, как сажали их здесь, на этом месте, и какие они были тогда чахлые и хилые… А теперь окрепли, вытянулись. Красивым становится сквер на набережной. А лет через пять? Тимофей вздохнул. Кто знает, где он будет через пять лет и что с ним станется…
Тимофей прошел мимо невысокого, в три этажа, здания пароходства, свернул в театральный парк. Он не был большим, этот парк: в самом центре города, около здания театра, который именовался «Большим», много лет назад, еще до революции, посадили несколько десятков тополей и лип, проложили дорожки.
Тимофей нашел свободную скамейку и сел. Откуда-то издалека, с реки, доносилась чуть слышная грустная музыка; редкие прохожие торопливо пробегали по аллее и исчезали…
Тимофей сидел, лениво курил. Вот вдали на аллее показалась девушка. Каблучки отчетливо и ритмично цокали по асфальту. Девушка подходила все ближе и ближе… Тимофей смотрел на ее стройные ноги, любовался легкой походкой… и вдруг — о боже! — надо же такому случиться! Это Марина, это с ней он вчера танцевал на выпускном вечере! Вот она взглянула на него раз, другой и замедлила шаг…
Тимофей встал и неловко поклонился.
— Здравствуйте, Тимофей, — услышал он ее голос и увидел, как она протянула руку.
Он с трудом догадался, что надо пожать эту ее руку и ответить на приветствие. Она смотрела на него, и он опять видел в ее глазах непонятный вопрос. Почему-то тоскливо сжалось сердце и захотелось убежать скорее из этого парка и от этих странных тревожащих глаз.
— Вы кого-нибудь ждете здесь? — спросила она.
— Просто так сижу, — ответил он не своим голосом и только тут заметил, что до сих пор держит ее руку. Тимофей покраснел и спрятал свою руку в карман.
Она чуть заметно улыбнулась.
— Садитесь, пожалуйста! — вдруг услышал Тимофей свой голос.
Марина спокойно села. Тимофей торопливо достал папиросу и закурил. Он глубоко затянулся дымом и закашлялся.
— Эх вы, курильщик! — рассмеялась Марина. — Дайте мне папиросу.
Она отобрала папиросу у Тимофея и спокойно и легко затянулась.
Тимофей не произнес ни слова.
Марина покосилась на него и улыбнулась:
— Вы удивлены, Тимофей? А почему?
— Нет, ничего, — выдавил из себя Тимофей, — просто не привык видеть курящих девушек.