Раздался сигнал тревоги. Уже привыкшие ко всему комендоры бросились к орудиям, и через несколько минут дружный залп встретил внезапного противника.
Капитан-лейтенант Романов стоял на мостике и думал, что предпринять. Стрельба форта уже привлекла внимание неприятельских кораблей. Их командиры сейчас в недоумении: кто это решился атаковать форт? Это неплохо — выигрывается время. Если сейчас дать сигнал генералу Моллеру, что идут свои, неприятель догадается, в чем дело, и пойдет наперехват. Можно еще больше запутать союзников, открыв огонь в сторону форта, но тогда форт усилит огонь и будут напрасные жертвы. Романов решил, не отвечая, идти к форту, подняв на гафелях флаги и жертвенно принимая огонь своих же батарей.
После третьего залпа форт замолчал. Сигнальщики разглядели силуэты своих кораблей, а наиболее зоркие в свете белой ночи различили андреевские флаги. Вскоре с форта донеслось «ура», и ему ответили с палуб кораблей.
В десятом часу утра следующего дня отряд без всяких потерь и происшествий прибыл в Або, пополнив незначительные силы его защитников, находившихся в тягостном ожидании нападения огромного флота союзников.
Снова открытое море, тихая погода и легкая зыбь. Три гребные канонерские лодки вышли в дозор. В городе кто-то распространял слухи, что союзники захватили на острове Большой Аланд русскую крепость Бомарзунд.
С головной лодки, на которой находился Давыдов, обнаружили в море одинокую шлюпку. С нее подавали какие-то сигналы, размахивали не то флагом, не то тряпкой. Вскоре канонерка подошла к шлюпке. На дне ее вповалку лежали обросшие, изможденные люди, обмотанные окровавленными лохмотьями. Шлюпку двигал парус, сшитый из матросских рубах и солдатских шинелей. На руле и на веслах сидели измученные усталостью и голодом русские солдаты и финские ополченцы. Это были защитники Бомарзунда.
Оказав первую помощь, напоив и накормив пострадавших, отряд канонерок повернул к Або. Теперь следовало ожидать неприятеля и здесь.
Финский ополченец с забинтованной головой медленно жевал краюху хлеба, глотал с трудом, так что вздрагивал острый заросший кадык, равнодушно смотрел на Давыдова белесыми глазами и редко кивал в такт словам соседа. Тот тоже жевал, подставив ладонь к подбородку, чтоб не потерялись крошки, и рассказывал не спеша, спокойным голосом. Лицо его, заросшее рыжей щетиной, было темным и, казалось, ничего не выражало. Звали солдата Иваном Ерыгиным. Он был родом из Рязанской губернии и служил канониром на Бомарзунде.
Еще в январе 1809 года генерал от инфантерии Барклай де Толли, занимавший тогда должность командующего войсками и начальника края, донес военному министру графу Аракчееву, что будет весьма полезно разместить на Аландских островах гарнизонный полк для надзора за почтовой конторой и другими гражданскими учреждениями, но прежде всего — для обороны островов… «особенно ежели будет построена на Большом Аланде малая крепостца».
Местом для главной крепости Барклай де Толли выбрал Бомарзунд, наиболее удобный для стоянки флота. В 1812 году последовал приказ Александра I взамен временных укреплений возвести постоянные. Был сооружен деревянный редут с батареями, который простоял до 1847 года; со временем дерево сгнило, и стены стали обваливаться.
Только в январе 1854 года Николай I распорядился усилить аландские укрепления.
По плану крепость должна была состоять из главного форта и трех башен «C», «I» и «L». Предполагалось соединить башни с главным фортом крытыми ходами сообщений, возведя вспомогательные укрепления. Осуществить это не успели, и укрепление к началу войны не представляло единого сооружения.
Для вооружения главного форта было привезено 139 орудий, но забыли доставить для них лафеты. Поэтому на позиции было установлено только 66 пушек; стволы остальных лежали во дворе крепости, как дрова. Сам форт не был достроен и стоял, топорщась мокнущими под дождем лесами. В трех готовых башнях находилось 46 орудий. Таким образом, весь Бомарзунд располагал 112 пушками.
Гарнизон крепости насчитывал более полутора тысяч человек и состоял наполовину из военно-рабочих, солдат арестантских рот, ссыльных и штрафников. Гарнизоном командовал полковник Бодиско.
Для штурма Бомарзунда Наполеон III направил из Булонского лагеря пехотную дивизию в 12 000 штыков, а всего в штурме острова участвовало 32 000 человек при десятикратном перевесе в артиллерии. Флот располагал более мощными орудиями, чем крепость, к тому же на бортах нескольких кораблей были доставлены тяжелые осадные пушки и мортиры.