Пока все идет нормально, как будто это и не боевой полет, а самый обычный тренировочный. Тур через равные промежутки времени нажимает грушу от фотографического аппарата и на карте отмечает места обнаруженных вражеских объектов. Но вот летающая лодка приблизилась к мысу Кара-Бурну, где находилась батарея. Не первый день она портит нервы русским морякам, несущим дежурство на миноносцах и подводных лодках у Босфора. Сегодня предоставился подходящий случай отплатить туркам за их «гостинцы».
С воздуха орудия просматривались хорошо. Было видно, что они крупного калибра и сверху прикрыты не то стальными, не то железобетонными колпаками. Русский гидроплан делает круг над целью — турецкие «эрликоны» молчат. Видно, турки понимают, что сверху с одинаковым успехом могут пробомбить как крупные, так и малокалиберные орудия, и не хотят напрасно рисковать своей жизнью.
«Девятка» снижается на высоту 400 метров. Тур начал сбрасывать бомбы. Увлекшись бомбометанием, летчики решили пойти на второй круг, как вдруг Сергеев обнаружил, что в верхних баках совсем мало горючего. Тур стал подкачивать топливо ручным насосом. Результата никакого. Сергеев оглянулся назад, предполагая, что не работает ветрянка помпы, качавшей бензин из основного бака в расходные, — нет, ветрянка вращается, как обычно, помпа работает.
Делать нечего — надо немедленно идти на посадку! Но вот осложнение: садиться приходится почти у самого турецкого берега. На помощь своих рассчитывать нечего: от кораблей летчиков отделяет несколько линий минного заграждения. Да и далеко свои — не заметят самолета на воде.
Моряки обследовали лодку и сразу установили причину случившегося — во время бомбежки их обстреляли из пулемета. Несколько пуль пробили днище лодки, одна из них продырявила главный топливный бак. Тур показал на дырку в баке: «Наше счастье, Михаил Михалыч! Ведь если бы загорелись — тогда конец!»
Действительно, счастье: в случае пожара надежд на спасение никаких — самолеты того времени сгорали почти мгновенно, а парашютов на вооружении у летчиков в то время еще не было.
— Удача! Будем надеяться, Иосиф, что и впредь она от нас не отвернется!
Мастер на все руки, Тур быстро изготовил несколько деревянных пробок и заделал в днище пробоины от пуль. После этого он занялся мотором. Сергеев же прикинул на карте место, где они сели. «До своих далековато, а турки вот они — совсем рядом… Что же тут делать? Сдаваться в плен? Ну уж нет!..»
Невеселые раздумья Сергеева прервал голос Тура:
— Михаил Михалыч, все в порядке! Эх, если бы еще бензину побольше. А так!..
— Слушай, Иосиф, а может, все-таки хватит подлетнуть? Ведь сверху виднее, что делать. Может, кто и из своих заметит?
— Подлетнуть-то можно, только недалеко!
— Вот и хорошо! Запускай!
Морская машина делает стремительный разбег и очень быстро оказывается в воздухе — благо она стала намного легче без бензина и бомб.
Видимость по-прежнему отличная, но в своей стороне ни дымка, ни паруса — одна водная гладь. А в чужой…
— Что это? — Рука Сергеева опускается на плечо Тура. Он указывает на светлое пятнышко на горизонте.
— Парус, ей-богу, парус! — Тур в радостном возбуждении старается перекричать гул мотора.
— Чей парус? Ясно, что турецкий! Шхуна вроде небольшая… А что, если попробовать… Была не была — пойдем на абордаж!
Послушный твердой руке пилота, гидросамолет устремился к вражеской шхуне. Вот она! Сергеев делает над парусником круг. Тур, разгадавший намерения своего командира, перебрался в носовую кабину и застыл у пулемета, выжидая условного знака. «Пора! — Сергеев делает утверждающий жест рукой. — С богом! Давай!»
Тур дает три короткие очереди. Для турок на шхуне они как гром с ясного неба. Моментально четыре турка в красных фесках задирают руки к небу. Сообразив, что русскому аэроплану еще нужно время для посадки, они проворно перескакивают на шлюпку, привязанную к корме, и бросают шхуну на произвол судьбы. На их счастье, берег совсем недалеко. Русских моряков этот вариант вполне устраивал.
«Девятка» подрулила к корме шхуны. Без особого труда летчики с револьверами в руках перебрались на борт. Гидроплан надежно закрепили за кормой, за тот самый рым, на котором до этого находилась шлюпка.
Моряки осмотрели все помещения шхуны — никого! Тур стал снимать и переносить с аэроплана ценные принадлежности и вещи, а Сергеев обследовал состояние парусов и такелаж. Все оказалось в идеальном порядке.