Порт уже близок. Сквозь едкий смог проступают ближние к заливу серые кварталы домов, эстакады, башни, рекламные щиты. На длинном незагроможденном и очень чистом бетонном причале прохаживаются, ожидая нас, швартовики в касках и блестящих нейлоновых куртках. Мощный буксир прижимает теплоход к причалу, гудит лебедка, опуская парадный трап, — и на борт гуськом торопятся иммиграционные власти, худощавые чиновники в безупречно белых сорочках с подстриженными под полубокс жесткими черными волосами.
«Велкам порт Иокогама» — эта надпись, набранная выпуклыми буквами, видна на переходе через улицу.
На следующее утро команда «Ивана Котляревского» сходит на берег. Уже известно, что теплоход наш придет в Кобе завтра. Ждать, пока он выгрузится и придет в Токио, или ехать навстречу? Выбираем то, что обойдется дешевле, — садимся в новенький, блестящий никелем и стеклом автобус компании Еносима Камакур. Два шофера — Аизава и Немото, очень похожие друг на друга, в форме из грубого сукна, аккуратные и доброжелательные, — укладывают наши чемоданы в багажник. Автобус до Кобе обойдется нам в двести тысяч иен. Капитан подписывает документы без особого воодушевления, но лучшего выхода нет. Питание на дорогу — несколько булок и консервы — мы взяли с собой, иначе пришлось бы истратить еще столько же на продовольствие.
Моряки, устроившись в мягких креслах с белоснежными чехлами, предвкушают радость путешествия. Все-таки проехаться через всю страну — не то что увидеть один порт! Автобус влился в поток автомашин, мчавшихся по улицам одного из самых крупных городов Японии. Все здесь странно, непривычно и любопытно русскому глазу. Извилистые, с короткими ветвями и еще безлистные деревья выстроились вдоль улиц; на тонких бетонных столбах обвисли электрические кабели и провода; параллелепипеды и кубы из стекла и бетона мирно соседствуют с легкими, словно декорации в театре, серыми и убогими деревянными домиками. Безукоризненные линии бесчисленных эстакад возносятся над тесными переулками, куда редко проникает солнце, где доски стен домов почернели от времени и копоти, а на протянутых от окна к окну веревках или на обручах сохнет тряпье, где старуха мусорщица катит свою тележку по обочине, сторонясь проносящихся мимо роскошных автомобилей.
Ближе к окраине унылые серые тона сменяются зеленью и голубизной, хотя деревянных домишек здесь еще больше и выглядят они так, словно построены на неделю-другую, лишь бы перебиться кое-как до получения настоящей квартиры. Распутав сложный узел разъезда, наш шофер выводит автобус на Хайвэй — знаменитую автостраду от Токио до Кобе, построенную в год Всемирной выставки «ЭКСПО-70». Японцы по праву гордятся делом рук своих. На всем пути нам не встретилось ни малейшей выбоинки — автобус шел, как по стеклу, с постоянной скоростью восемьдесят — девяносто километров в час. Легковые машины обгоняли нас почти ежесекундно. Трасса одностороннего движения разделена посредине по всей длине несколькими рядами стальных тросов, протянутых между массивными стойками. Такие же тросы натянуты по краям шоссе. Откосы укреплены, чтобы камни не сыпались на дорогу. Тут и там через трассу перекинулись железобетонные арочные мосты; разделительная полоса украшена подстриженным кустарником и цветами.
Дорога разбита на участки по пятнадцать — двадцать километров; через три-четыре участка — бензозаправочная станция. На одной из них наши водители делают короткую остановку, приглашают нас прогуляться. Пока они заправляют машину, моряки осматривают сувенирные лавочки, закусочные, где можно купить горячие сосиски, жареные земляные орехи или кофе в бумажных пирамидках, которые продаются с соломинкой.
Торопимся сесть в автобус, и он трогается в сторону, куда показывает стрелка: «Нагоя». Снова идеальное шоссе. По обеим сторонам дороги — крутые откосы, закрытые стальными сетками. Дорожные рабочие продолжают укрепление неотделанных участков пути. Трасса ныряет в длиннейший туннель Тсубарано, перед автобусом — красные огни стоп-сигналов, красные блики скользят и по лицам моряков. Но вот впереди показался блестящий серпик выходного отверстия туннеля — и автобус вылетает навстречу солнечному дню.
Слева видно море, и там дымят десятки труб — заводы японцы строят на берегу, чтобы сократить расходы по перевозке сырья и материалов. Справа — крестьянские поля, а дальше — горы, и самая высокая из них — сверкающая сахарной вершиной Фудзияма. Раньше священная для японцев гора была видна в любое время с побережья, но сейчас лишь в особо ясные, ветреные дни, когда развеиваются облака смога, являет она людям свой сверкающий лик.