— Ничего, Иннокентий Сергеевич, вот придем в порт, получим контейнер с запчастями, сделаем профилактику.
— «Получим»! «Сделаем»! — Стармех язвительно смеется. — А знаете, как лягушка скачет? — Тремя пальцами он показывает на освободившемся от тарелок столе прыжки лягушки — один, другой, а на третьем пальцы его складываются в кукиш. — Вот вам кольца, вот цилиндровое масло, а вот и время для профилактики!
— Иннокентий Сергеевич, так ведь сделаешь все равно! — смеется кто-то.
— Сделаем, куда же нам деться…
Сейчас Иннокентию Сергеевичу под пятьдесят, почти тридцать лет из них отдал морю. До войны еще мальчишкой закончил владивостокский рыбопромышленный техникум. В 1943 году его призвали в армию, в воздушно-десантные войска. К этому времени уже отдали жизнь за Родину старшие братья: Валентин — на Ленинградском фронте, Сергей — под Сталинградом, Степан — на Севере. Младший брат, шестнадцатилетний Павел, пошел плавать и погиб вместе с судном.
Первое боевое крещение воздушно-десантная дивизия, в которой служил Иннокентий, получила при десантировании на оккупированные Черкассы. Потом он освобождал Киев, участвовал во многих боях, был ранен, после госпиталя воевал на Балтийском флоте. Сразу после демобилизации в 1946 году приехал во Владивосток, к родному морю. Числился отличным специалистом, к медалям, полученным в боях, прибавились почетные награды Министерства морского флота, значок «Заслуженный полярник», которым он дорожит как орденом. Плавал уже старшим механиком, имел семью, но однажды признался жене: «Знаешь, Аня, надо пойти учиться: чувствую, сегодня уже мало среднего образования».
И Иннокентий Сергеевич, отец двух детей, главный механик большого судна, надел форму курсанта Дальневосточного высшего инженерно-морского училища имени адмирала Г. И. Невельского. Вместе с семнадцатилетними салажатами, выпускниками средней школы, ходил в строю, чертил эпюры, делал лабораторные работы. Только после экзаменов расходились дороги у него и ребят из их группы: они шли на суда практикантами, он — старшим механиком. Пять лет прошли как один год, и вот на «отлично» защищен диплом, и первой поздравила его подруга жизни.
Поработал Иннокентий Сергеевич на берегу, наставником в механико-судовой службе, а потом снова его потянуло на море. Третий год уже на «Иване Котляревском». Ворчливый, требовательный, но очень знающий и «правильный» дед. Со своими механиками и мотористами, токарем и электриками он делает на судне всю необходимую работу по поддержанию в полной исправности и готовности главного двигателя и всех вспомогательных установок. А о том, каких усилий и времени требует эта работа, говорит хотя бы тот факт, что машинная команда очень редко бывает на берегу.
Кстати, о прогулках на берег. Неосведомленным людям кажется, что лишь судно станет у причала иностранного порта, как моряк, надев праздничную форму, уже спускается по трапу. Чтобы рассеять это заблуждение, достаточно познакомиться с рейсовым расписанием контейнеровоза. В портах захода — Гонконге, Кобе, Токио, Лонг-Биче и Сан-Франциско — стоянка судна продолжается не более восьми — десяти часов. За это время современная портовая техника обрабатывает судно, и оно отдает швартовы. На берег, конечно, отпускаются все желающие, но с оговоркой: свободные от работы и вахт.
Моряки шутят: «Машина — не человек, за ней надо ухаживать». Существует определенный график технического ухода и ремонтных работ, и его надо соблюдать неукоснительно. Каждая работа требует определенной затраты человеческого труда и времени. Скажем, чистка ресивера и подпоршневых полостей требует пяти человек и восьми часов времени. Такие работы производятся после каждого большого перехода. Это значит, что, придя из Японии в Америку, механик первым делом выделяет людей и дает им наказ за время стоянки произвести осмотр движения и чистку ресивера. Но ведь, кроме этого, существуют и другие работы. После каждых двух тысяч часов работы — смена выхлопных клапанов с притиркой посадочных поясов и осмотром втулки. Через тысячу часов требуется сменить форсунки с притиркой посадочных поясов на восьми цилиндрах. И, наконец, одна из самых трудоемких работ — так называемая моточистка цилиндра.
— У нас подошло время моточистки, — сказал мне второй механик Владимир Сергеевич Бурков. — Не знаю, где найти эти двенадцать часов. Все стоянки — короче, капитан просто не дает нам времени для работы. Он не может держать судно…
Итак, работу надо делать, а времени нет.
Выход находят главным образом за счет высокой сознательности и постоянного трудового героизма людей. Таких, как стармех Копылов, который за десятилетия, отданные морю, «привык» к всегдашнему напряжению сил и учит стойкости и трудолюбию своих подчиненных. Правая его рука — второй механик Владимир Сергеевич Бурков, молодой, но достаточно опытный, эрудированный специалист. Трудное у Владимира было детство, нелегко далась и заочная учеба. Тяжелая затяжная болезнь едва не выбила его из седла, заставив покинуть высшее инженерное морское училище. Выстоял парень, не сдался. Оправившись от болезни, возобновил учебу, и, хотя занимался заочно, оценки были повышенные по всем предметам. После окончания училища ему предложили поработать преподавателем. Прошло несколько лет спокойной, размеренной береговой жизни, но не пришлась она по душе Владимиру Сергеевичу. Коллеги его мечтали об аспирантуре и диссертациях, а он сказал: «Пойду плавать». Так вот и сделался «котляревцем». Кстати, он и сейчас на судне преподает: помогает заочникам. По желанию и по долгу коммуниста.