Иван Дмитриевич смотрит на эти фигурки, вспоминает капитанов, ведущих эти корабли, вспоминает молодых ученых, вырывающих у океанов их последние тайны, и радуется их успехам, в каждом из которых есть и его доля.
Более тридцати лет, с 1945 года, Папанин — бессменный председатель московского филиала Географического общества СССР. Он часто выступает в печати, по радио и телевидению. Имя Папанина значится на географической карте Арктики и Тихого океана, его имя несут по рекам и морям пароходы и теплоходы.
В 1974 году Папанину исполнилось 80 лет. Но он и сегодня продолжает трудиться, по-прежнему вкладывая много сил и инициативы в каждое порученное ему дело, по-прежнему создавая вокруг себя атмосферу творческого оптимизма.
Много лет назад, выступая перед большой аудиторией, начальник Главного управления Гидрометслужбы при Совете Министров СССР Герой Советского Союза академик К. Е. Федоров сказал:
— Я занимал и занимаю высокие посты, имею разные почетные звания, но одним из них я горжусь больше всего — званием «папанинец».
Только троим людям во всем мире досталось это высокое звание. Но многие мальчишки и девчонки мечтают пройти свой жизненный путь так, как прошел его Иван Дмитриевич Папанин.
Ну что же, пожелаем им стать настоящими папанинцами!
Николай Флеров
«О нашем флоте люди сложат были…»
Стихотворение
Александр Ойслендер
КОЛЫБЕЛЬ ФЛОТА
Стихотворение
5. ПУТЕШЕСТВИЯ, ОТКРЫТИЯ, ПРОБЛЕМЫ
Герман Абрамов
ЧАЕНЫШЕК
Стихотворение
Ольга Кучкина
ДО СВИДАНИЯ В АПРЕЛЕ!
Из одноименной книги
В записках, которые вы станете сейчас читать, речь пойдет о следующих вещах: суша, океан, небо и человек. Самые простые вещи.
Нас было сто семьдесят. Половина — экипаж, половина — научный состав. Сто семьдесят настроений, характеров, судеб. И я, одна из ста семидесяти, с командировкой корреспондента «Комсомольской правды» и с назначением на должность метеоролога, чтобы не зря есть хлеб экспедиции.
Как и зачем решилась я отправиться в эту экспедицию? Что потянуло от родного дома, от привычного круга людей, дел, вещей?
Перед отъездом жадно, взахлеб, как в необходимый путеводитель, вчитывалась в Гончарова, «Фрегат «Палладу», в его размышления и чувствования. «Как пережить эту другую жизнь, сделаться гражданином другого мира? — вопрошал он сам себя. — Как заменить робость чиновника и апатию русского литератора энергией мореходца, изнеженность горожанина — загрубелостью матроса? Мне не дано ни других костей, ни новых нервов. А тут вдруг от прогулок в Петергоф и Парголово шагнуть к экватору…»