Правда, все правда. А это?
«Теперь следуют опасности, страхи, заботы, волнения морского плавания: они могли бы остановить, как будто их нет или меньше на берегу? А отчего же, откуда эти вечные жалобы на жизнь, эти вздохи? Если нет крупных бед или внешних заметных волнений, зато сколько невидимых, но острых игл вонзается в человека среди сложной и шумной жизни в толпе, при ежедневных стычках с «ближним»! Щадит ли жизнь кого-нибудь и где-нибудь?»
Это и есть классика, когда писатель умеет выразить на сто лет вперед то, что чувствуют или могут почувствовать и другие люди.
Случай — пожалуй, так вернее всего определить обстоятельства, при которых началось мое путешествие. Но разве не играет случай так часто в нашей жизни роль необходимости?
Письмо, с которым я обратилась в редколлегию «Комсомольской правды», содержало следующие положения:
«В конце ноября — начале декабря с. г. из Владивостока выйдет в рейс научно-исследовательское судно Академии наук СССР «Дмитрий Менделеев». На его борту будет находиться большая комплексная экспедиция, возглавляемая директором Института океанологии АН СССР профессором А. С. Мониным.
«Менделеев» уходит на три месяца в экваториальную зону Индийского океана. Предполагаются широкие геофизические, гидрологические и геологические исследования Индийского океана и его островов.
Наряду с видными учеными в экспедиции примет участие научная молодежь.
Утвержден маршрут судна: Владивосток — Порт-Дарвин (Австралия) — Коломбо (Цейлон, теперь государство Шри Ланка) — остров Занзибар — Сейшельские острова — Сингапур — Владивосток. Предполагаются высадки и пребывание на берегу в течение нескольких дней.
Думается, что командировка на «Менделееве» даст возможность подготовить серию репортажей о работе молодых ученых, научных исследованиях экспедиции. Кроме того, заходы судна на малоизвестные острова и в порты дадут богатый материал для очерков о далеких землях в Индийском океане. На некоторых из них еще никогда не бывали советские журналисты.
Институт океанологии АН СССР выразил согласие включить корреспондента «Комсомольской правды» в состав экспедиции».
Редколлегия «Комсомолки» приняла решение. Главный редактор Борис Панкин и директор Института океанологии Андрей Монин подписали нужные бумаги — и… аэропорт Домодедово, тринадцать часов перелета — доброе утро, Владивосток!
Начинаю свои записи.
День второй. Вчера прилетели во Владивосток — город на краю земли. Как раз за ним, за краем, и начинается океан. Наш «Дмитрий Менделеев» стоит в центре города, поскольку океан в виде залива заходит непосредственно в город.
«Менделеев» — белый красавец со всякими корабельными штуками, мачтами, антеннами, с широкой красной полосой на трубе, повернутой странным образом, не так, как на других судах. А по корме ходит малый в дохе. Я ему: «Здравствуйте!», а он какую-то штуку в руку, нажал кнопку и — звонок на весь Владивосток. Показалось, сейчас отовсюду выбегут люди, и выйдет неловко. Но появился только один симпатичный молодой человек в полутемных очках, как выяснилось позже — дежурный, а по-здешнему вахтенный, и провел меня в каюту номер 372. Именно в ней я проведу сто десять суток.
Вынула вещи из чемодана, разложила бумаги, рассовала по ящикам (один из них называется рундук) стиральные порошки, медикаменты, фотопленку, банки с растворимым кофе. Приклеила скотчем над столом, за которым собираюсь проводить свое свободное время, фотографию зимнего подмосковного леса. В тропиках это должно иметь дополнительную прелесть.
Над моей койкой висит «Личная карточка». В ней написано: «Должность — научный сотрудник. Судовой № 153. Сигнал по тревогам: непрерывный звонок громкого боя в течение 30 секунд. Дублирующий сигнал: паровой свисток, сирена, тифон короткими сигналами в течение одной минуты. Сигнал сопровождается командой с указанием вида тревоги». Далее указываются эти самые виды. «По всем тревогам (кроме шлюпочной) прибывает в кают-компанию в спасательном нагруднике. Вступает в состав особой резервной партии и выполняет указания ее командира — заместителя начальника экспедиции».
Шлюпочная тревога — самая безобидная по названию. Семь коротких сигналов и один длинный. Это когда судно тонет. Видела бы эту «Личную карточку» моя мама!
День четвертый. Вчера представилась капитану. Его каюта: цветные флажки — эмблемы портов, в которых он бывал, раковины, кораллы, кокосовые орехи, высушенный краб и тьма всяких диковин. Чуть-чуть излишек всего. На книжной полке словари, Киплинг, книжечка поэта Александра Городницкого. На этой последней дарственная надпись: «Дорогому Михаилу Васильевичу Соболевскому, моряку милостью божией и поэту, с постоянной любовью и надеждой поплавать под его флагом еще раз. 29.X.71». Значит, тоже плавал на «Менделееве».