Трудно было представить себе, что в этом царстве мрака и сырости не так давно лежали ковры, сияли хрустальные люстры, носились, звеня посудой, официанты в белоснежных куртках, прохаживались разодетые пассажиры, раздавалась музыка…
— Зосим, а Зосим! — окликнул товарища Никитин. — Страшно как-то здесь, под водой и то лучше.
— Запашок! — потянув носом, согласился Фролов. — До печенок пробирает.
На одной из площадок им встретился инженер Тарасов. Обшаривая темноту карманным фонариком, он что-то искал, сверяясь с чертежом, наклеенным на картонку. Матросы с грохотом катили за ним сварочный аппарат.
Большинство дверей разбухло и не открывалось. В некоторых каютах дверей не осталось вовсе, иные были полуоткрыты.
— Номер двести восемнадцать, — разобрал Фролов, очистив грязь с белого эмалированного кружочка. — П-посмотрим. — Он потащил в каюту длинный шланг с электролампой.
Там, где были когда-то деревянные, до блеска отполированные койки, покрытые белоснежным постельным бельем, теперь лежали на полу беспорядочные кучи хлама, покрытые пахучей слизью. В углу каюты из мокрого песка торчали ножки разломанных стульев. Вместо стекла в иллюминаторе толстая деревянная пробка с ржавым болтом посредине. С потолка и стен клочьями свисают куски отставшей краски, тонкими струйками бежит вода. Полочки, деревянные украшения разваливаются, как только прикоснешься к ним.
Из темноты послышался шорох, будто кто-то легонько царапался. Осветив дальний угол, водолазы увидели большого серого краба, копошившегося в мокром мусоре.
— Гадость, — поежившись, сказал Никитин. — Интересно, чем он питается?.. Иллюминаторы закрывали давно, недели три назад. Понимаешь?
В четвертом отсеке покрытые грязью мотористы налаживали помпу. Они торопились, стучали гаечными ключами, разгребали руками песок, тянули шланги.
— Ну, давай, Евсюков, — махнул рукой худощавый узколицый моторист Носенко.
Рыжий Евсюков нажал кнопку стартера. Мотор рявкнул и дробно застучал. Послышалось громкое чавканье, шланги стали засасывать воду.
— Петька, — услышал Никитин голос Зосимы, — сюда, брат, давай!.. Еще одну палубу осушили.
Никитин шагнул вперед. Перед глазами возник черный провал: лестницы не было. Водолазы спустились на руках.
На палубе заблестели большие лужи воды: здесь совсем сыро. Со всех сторон слышатся звуки падающих капель. Коридор забит кучами размокших книг, валяющихся в жидкой грязи. Книги расползаются под ногами, сапоги хлюпают, скользят в клейком месиве.
— Смотри! — схватил друга за руку Фролов. — Видишь?.. — Он поднял фонарь над головой.
Из кучи разорванных книг, обложек, скомканных листов торчали рыжие сапоги на шнуровке с позеленевшими петлями.
— Чуть не наступил, — выдохнул Петя, отскочив в сторону. — Давай свет сюда! Смотри, и здесь…
Еще несколько поворотов по узким коридорам — и водолазы вышли на широкую площадку, где находились служебные помещения.
Огромный камбуз с электрическими печами и котлами. Медная посуда валяется на полу из метлахской плитки. На всех тарелках, сковородках и кастрюлях — слой серой слизи.
В обширной кладовке около камбуза — оцинкованные ящики, бутылки с соусами. Множество разнокалиберных консервных банок раскатилось по всем углам.
Сюда уже успел забраться краснощекий повар Заремба. Он сидел на корточках возле отобранных для кухни продуктов и с аппетитом облизывал ложку.
— Малиновое варенье, — сообщил он водолазам. — Вкусное.
— Спасибо, дорогой, ешь на здоровье, — сказал Фролов.
Дверь в холодильную камеру не поддавалась. Дернув за медную ручку, Фролов оторвал ее вместе с замком.
В буфете — десяток луженых моек из красной меди, множество шкафов, подъемные лифты. Пол усыпан осколками фарфоровой посуды; в мусоре — множество мельхиоровых кофейников, тысячи ножей, вилок, ложек. Много чайной и столовой посуды торчало по полкам. Петя увидел совершенно целый небольшой красивый чайничек зеленого цвета.
— На память Андрюшке, — сказал он, вытирая находку рукавом, — вместе чайком будем баловаться.
— Это какому Андрюшке? — поднял брови Фролов.
— Сыну, — отрезал Петя и посмотрел на часы. — Пойдем-ка, друг, пора мне на берег собираться.
Ровно в девятнадцать часов в каюте командира отряда появился встревоженный инженер Тарасов.