Вот такие дела, господин полковник…
Все это время доктор стоял в углу палаты и невозмутимо наблюдал за происходящим. Лишь когда Скалли взялась за ручку двери, он вновь подал голос:
— Миледи, я рекомендую вам потратить не-много времени на разговор с дежурным психологом базы. Во время последних событий вам довелось пережить сильный стресс, вы потеряли друзей и сами побывали на краю гибели. Может быть, вам будет полезно провести сеанс психоанализа.
— Спасибо за совет, доктор. Я подумаю.
Да, это был настоящий военный лагерь — почти такой же, как в Форт-Беннинге, где они когда-то разбирались с «летающей тарелочкой»… Скалли шла по вымощенной бетонными плитами дорожке мимо унылых одноэтажных зданий барачного типа, полагаясь лишь на интуицию и мышечную память тела. Она совершенно не знала, куда движется — но в то же время была полностью уверена, что идет в нужном направлении. Попадавшиеся на пути солдаты и офицеры неизменно останавливались, чтобы отдать ей честь — знак уважения к старшему по званию. Скалли машинально отвечала на эти приветствия, даже не задумываясь, отчего этот жест кажется ей столь привычным.
Тесный и грязный лагерь, окруженный высоким проволочным забором, застроенный одинаковыми казармами, наполненный одинаковыми солдатами и не менее одинаковыми зелеными приземистыми машинами, почему-то казался ей родным домом. И в то же время у Скалли оставалось ощущение, что она случайно вышла из лифта не на том этаже. На этаже, который лишь отдаленно напоминал ее собственный.
Высокий костлявый человек заступил ей дорогу, загородив бьющее в глаза закатное солнце. Он был воистину огромен — как минимум шесть футов и семь дюймов роста или даже еще выше. Лицо встречного напоминало грубо высеченную из камня маску. Почти безгубый рот дернулся в некоем подобии улыбки, но доброжелательности встречному это не прибавило. Скалли подняла взгляд и почувствовала неожиданную дрожь в коленях. Она не знала, как зовут этого человека (человека?), но неожиданное воспоминание короткой вспышкой обожгло ее память. Ночь, мост, метель, адский холод. И огромные руки, сжавшие ее горло. Опасность. Смерть. Он собирался убить ее. Он был чужой. Он был ОДНИМ ИЗ НИХ. Одним из Колонистов, пришельцев, оккупантов. Кажется, она начала что-то вспоминать! Скалли не знала его настоящего имени, по привыкла называть его Охотником за Черепами.
Однако сейчас он ни на кого не охотился. Он просто прошел мимо, склонив голову в безразличном кивке:
— Здравствуйте, полковник Скалли. Приношу вам свои соболезнования в связи с происшедшей трагедией. Я очень рад, что вы так быстро покинули госпиталь.
Скалли не нашлась чего ответить и ограничилась лишь вежливым кивком. А затем остановилась и, не в силах удержаться, посмотрела вслед верзиле. Это был враг, самый страшный враг — но от его присутствия она испытывала лишь легкий дискомфорт, как от вынужденного общения с нелюбимым начальником…
Начальником? Неужели она не просто стоит на ИХ стороне, но и находится в прямом подчинении у чужих, у пришельцев, у своих извечных врагов? Они носили одинаковую униформу, он знал ее имя… Господи, что же случилось, что произошло с ее миром, с Америкой, со всей Землей?
Она довольно быстро нашла свой офис в одном из бараков — небольшая комната на первом этаже, зарешеченное окно выходит на тренировочную площадку. Скалли машинально набрала на двери нужный код и вошла, ощущая себя немного неуверенно, но зато в безопасности. Подошла к столу, зажгла настольную лампу — за окном уже смеркалось. В маленьком уютном помещении было аккуратно прибрано, каждая вещь покоилась на своем месте. Она открыла верхний ящик стола, даже не зная, что надеется там найти — и почувствовала облегчение, почти радость, когда обнаружила среди скрепок и карандашей свой золотой крестик.
— Может быть, я просто сошла с ума? — шепотом спросила она себя. И тут раздался стук в дверь.
На пороге стоял человек — очень знакомый, до судорог, до боли. Скалли машинально улыбнулась — и тут же на нее накатил испуг. Она с запозданием поняла, что видела смерть этого человека. Возможно, не в этой жизни, а в какой-то другой — она не могла сказать это точно — но стоящий перед ней человек был убит. Скалли видела, как он умер, как пуля попала ему в грудь, как он упал на пол… Она была рядом с ним, смотрела на его кровь, сочившуюся сквозь ее пальцы, прижатые к ране. Глядела в его глаза, когда наступил страшный момент смерти.
И в то же время сейчас он стоял перед ней — улыбающийся, подтянутый, в безупречно чистой отглаженной униформе. Даже коротко подстриженные волосы лежали ровно, как и полагается в военном лагере, а не топорщились нечесаными патлами.