Я не сразу сообразил, о чем она говорит. Потом понял, что мое необъяснимое отсутствие по нескольку часов вторые выходные подряд, конечно, не могли не навести ее на эту мысль. Я на секунду задумался — считался ли изменой секс с августовской Таней? Но придя к выводу, что секс с ней же самой никак не может считаться изменой, я с искренним выражением лица сказал:
— Ты даже не представляешь, как я далек от этого!
Это была абсолютная правда. За последние полгода я даже не думал пойти налево, хотя в постели, конечно, у нас были большие проблемы.
— Правда? — Она улыбнулась. — А надолго ли тебя хватит? Я уже полгода в каталке и понимаю, что не могу тебе дать того, что нужно. И если ты хочешь уйти, я пойму и не стану держать.
Мне обычно в такие минуты ужас как хотелось дать ей хотя бы легкую затрещину.
— Тань!
— Чего? – спросила она, вперив отрешенный взор в мои тапки.
— Сделай одолжение — никогда не говори мне больше такого, — строгим голосом попросил я.
Она снова улыбнулась, но на этот раз ее улыбка была как будто счастливее. После этого она взялась руками за колеса кресла и молча выкатила его из ванной, прикрыв за собой дверь.
Я снова улегся в ванной поудобнее и тут, благодаря неожиданному визиту жены в ванную, до меня вдруг дошло, что было не так! Я понял, что мне мешало оставить этот февральский мир и нырнуть безвозвратно в август! Это была моя Таня, точнее именно февральская, беспомощная и беззащитная, но такая любимая Таня!
Вы, наверное, скажете — идиот, в августе же она и есть и если ты ее в августе спасешь, то и здесь не будет ее такой беспомощной и беззащитной! И да, и нет. Я сам все понимаю. Но уверен ли я на все сто процентов, что та Таня из прошлого и эта моя Таня в точности одна и та же? Уверен ли я, что, счастливо нырнув в прошлое, я буду там именно со своей Таней, а не с Таней из параллельного мира? Уверен ли я, что моя настоящая Таня не останется здесь беспомощная в своей каталке, в то время, когда я буду жить с ее копией? Вы точно знаете, что эти две Тани одно и тоже? А я вот не уверен! И будет ли рядом с ней какая-то копия меня, которая по идее должна остаться в этом настоящем? И какой будет эта моя копия?
В общем, недолго думая, я решил забрать свою жену с собой! Все раны, да и вообще все, что произошло с августа прошлого года, исчезнет, а значит и она должна снова стать здоровой.
Наспех одевшись и распахнув дверь, я вышел из ванной.
— Тань, я должен с тобой очень серьезно поговорить, — объявил ей я, решив перейти к действиям.
Она испуганно посмотрела на меня.
— Нет, конечно, не о том, что я собираюсь тебя бросить или о мужской неверности. Совсем о другом, — успокоил я ее. Она обняла меня своими нежными ласковыми руками и спросила:
— А о чем? Что такого серьезного еще может быть?
И тогда я ей рассказал все, что пережил, начиная с прошлого воскресенья. Рассказал также свой план по ее спасению и то, что хочу ее забрать с собой. Рассказал настолько убедительно, насколько смог. Жена внимательно меня слушала, впитывая каждое слово, но когда я закончил рассказ, было видно, что она мне не поверила.
— Виталь, зачем ты придумал всю эту беллетристику? Я так и не поняла к чему все это? — спросила она, выдержав паузу.
Таня была очень неглупой женщиной, и ее ум был одним из тех качеств за которые я ее любил. Но понятное дело, что поверить в такое было совсем не просто, и я пожалел, что рассказал ей дома, а не там, на даче, посадив ее перед тем самым окном.
— Я все понял. Тогда едем на дачу. Пожалуйста, не спорь со мной, едем! — спокойно, но решительно сказал я.
— Но уже почти восемь вечера, — возразила она.
Я наклонился к ее ушку и, поцеловав, сказал:
— Ты даже не представляешь, насколько это важно для нас. Я сегодня не собирался уже никуда ехать, но все равно не смогу заснуть. Да и завтра воскресенье, поэтому, пожалуйста, сделай, как я прошу. В случае чего, поспим на даче — я включу обогреватель.
И вот час спустя я снова открывал калитку в светлой от снега ночи. Потом открыв дверь машины, бережно взял на руки жену и, прикрыв ногой за собой калитку, направился к дому.
— Романтично, — проворковала Таня, когда я одной рукой придерживая ее, открывал ключом дверь дома.
Войдя в темную холодную гостиную, я посадил ее в кресло. Перед походом в лето надо было перевести дыхание и собраться с мыслями. К тому же я представлял, какие эмоции сейчас будут у моей жены.
Я, где-то в глубине души, снова испугался, а вдруг лета уже нет, и из окна второго этажа мы увидим просто зимнюю улицу. Для меня это будет крах всех надежд и в глазах Тани я стану выглядеть полнейшим идиотом. Поэтому, больше не раздумывая, я снова взял на руки жену и направился с ней к лестнице.