Торвальд вернулся через двадцать девять минут после своего ухода в Лейксайд-парк. Я позвонил вторично, прежде чем он успел заметить беспорядок. Уловить этот момент было не так просто, и, сняв трубку, я снова и снова набирал номер, сразу же после этого нажимая на рычаг. Он вошел, когда я набирал цифру 2 из 5–21 Ц, — так что я попал вовремя. Звонок там раздался, когда его рука еще была на выключателе. Этот звонок уже должен был дать какие-то результаты.
— Вам следовало принести деньги, а не пистолет, поэтому я не подошел к вам. — Я увидел, как он вздрогнул. Окно по-прежнему должно было оставаться вне подозрения. — Я заметил, как, выйдя на улицу, вы похлопали себя по пиджаку. — Вполне возможно, что ничего подобного и не было, но теперь он уже не вспомнит, как было на самом деле. Обычно так поступают те, кто не привык носить при себе оружие. — Тем хуже для вас, что вы прогулялись впустую. Между прочим, в ваше отсутствие я не терял зря времени. Теперь я знаю больше, чем раньше. — Это уже было важно. Я неотрывно смотрел в трубу, буквально просвечивая его взглядом. — Я обнаружил, где… это находится. Вы понимаете, что я имею в виду. Теперь я знаю, куда вы… это спрятали. Я заходил в квартиру, когда вас не было.
Ни слова. Только учащенное дыхание.
— Вы мне не верите? Оглянитесь. Положите трубку и посмотрите сами. Я нашел…
Он положил трубку, направился к двери гостиной и, коснувшись выключателя, зажег свет. Окинул комнату одним внимательным всеохватывающим взглядом, в котором и намека не было на повышенный интерес к какому-нибудь определенному месту, который вообще ни на чем не задержался.
Мрачно улыбаясь, он вернулся телефону.
Тихо, со злорадным удовлетворением он произнес всего два слова:
— Вы лжете.
Я увидел, как он положил трубку на рычаг и снял с нее руку. На своем конце я сделал то же самое.
Испытание потерпело неудачу. Но все-таки кое-что оно мне дало. Он не выдал местонахождения трупа, на что я надеялся.
Однако фраза «Вы лжете» подразумевала, что труп спрятан именно там, где-то неподалеку от него, где-то в доме. В таком надежном месте, что ему незачем беспокоиться, незачем даже проверять сохранность тайника.
Таким образом, это поражение принесло мне хоть бесплодную, но своего рода победу. Впрочем, для меня она не стоила и выеденного яйца.
Торвальд стоял ко мне спиной, и я не видел, что он делает. Я знал, что телефон находится где-то впереди него, но мне казалось, что он, задумавшись, остановился около аппарата случайно. Он слегка наклонил голову — это все, что я мог разглядеть. Я не заметил, двигался ли его локоть. А если двигался его указательный палец, увидеть это было невозможно.
Он простоял так одну-две минуты и наконец отошел в сторону. В комнате погас свет; больше я его не видел. Он даже не решался, как бывало, зажечь в темноте спичку.
Поскольку мои мысли уже не отвлекала необходимость следить за ним, я направил их по иному руслу и постарался восстановить в памяти кое-что другое — то встревожившее меня нарушение синхронности движений, которое я заметил сегодня днем, когда агент по найму или домовладелец одновременно с Торвальдом перешли от одного окна к другому. Наиболее отчетливо я мог вспомнить только следующее: это напоминало ощущение, которое возникает, когда смотришь на какой-нибудь движущийся предмет сквозь скверное оконное стекло, дефект которого на секунду искажает очертания предмета. Однако тут дело обстояло иначе. Окна были раскрыты и между теми людьми и мной не было никаких стекол. И я тогда не смотрел в подзорную трубу.
Раздался телефонный звонок. Это Бойн, подумал я. Кроме него в такой час звонить некому. Быть может, он вспомнил, как на меня набросился… Я беспечно сказал «Алло», не изменив голоса.
Никакого ответа.
— Алло? Алло? Алло? — Я продолжая демонстрировать тембр своего голоса.
Ни звука.
Наконец я повесил трубку. В той квартире по-прежнему было темно.
Перед тем как уйти на ночь, ко мне заглянул Сэм. После бодрящего возлияния у него немного заплетался язык. Он промычал что-то вроде: «Я п-пошел, а?» Я слышал это лишь краем уха. В тот миг я думал только о том, на какой бы еще крючок подцепить Торвальда, чтобы он наконец выдал мне свой тайник. И я махнув рукой, рассеянно отпустил Сэма.
Слегка пошатываясь, он спустился по лестнице на первый этаж, и вскоре я услышал, как за ним закрылась входная дверь. Бедняга Сэм, не очень-то он привык к спиртному.
Итак, я остался в доме один, со свободой передвижения в пределах кресло — кровать.
Внезапно в той квартире на секунду снова зажегся свет.