Тут я понял, что куча тряпья, валяющаяся в коридоре вовсе даже и не тряпье — уж больно форма правильная. Так это там трупак валяется! Вон там ручки-ножки виднеются, только черные, обгоревшие, и весь он какой-то скрученный неестественно. Ну вот теперь стало понятно, куда делись обитатели этой ночлежки. Один зажарился, а остальные свалили подальше от такого гостеприимного сервиса. Интересно девки пляшут по четыре штуки в ряд!
Я осторожно спустился вниз, прошелся по холлу и решил, что такие новости точно стоит озвучить или хотя бы показать.
— Мейсон, это Рохо, выйди в холл, — сказал я в гарнитуру.
Сержант буркнул в рацию что-то — я не разобрал, уж больно Шорох разбушевался — шипел и плевался так, как будто гнилой лимон раскусил, но все же вышел из кинозала.
— Чего звал? — неприветливо спросил Мейсон.
Я вместо ответа поманил его за собой на лестницу, на втором этаже демонстративно повертел перед носом сержанта пруток арматуры, и когда уже Мейсон открыл было рот, чтоб потребовать объяснений, закинул пруток в аномалию. На этот раз шарахнуло сильнее, а уж сверкнуло так, что я поймал зайчика и секунд десять пытался проморгаться.
— Ты такую штуку видел когда-нибудь? — спросил я у Мейсона.
— Так, Андрей, никому про эту аномалию не слова, понял меня? — понизив голос сказал сержант, — Здесь ничего не было, и ты ничего не видел! А звал ты меня, потому что тебе показалось, что возле машины кто-то ходит!
— Эээ, понял, — удивленно ответил я, — То есть нихрена не понял!
— Это не важно, завтра поймешь, — нетерпеливо ответил Мейсон, — Дай сюда счетчик Гейгера и пошли обратно!
Войдя в помещение кинозала, сержант громогласно объявил, что я остолоп, который неспособен отличить песчаный бурун от человеческого силуэта. Коронные дружно надо мной поржали. Я стоял, и хлопал глазами, не понимая, что здесь происходит, отчего получил еще одну порцию насмешек. Мейсон хлопнул меня по плечу, и объявил, что в коридор вовсю залетают с улицы радиоактивные нуклиды, и он, Мейсон, намерен провести свои два часа дежурства в кинозале. А остальным болванам, которые не хотят остаться без яиц исветиться в темноте нежно-зеленым светом до кучи, он настоятельно не советует бродить по кинотеатру, как это только что сделал Рохо.
Желающих светиться в темноте закономерно не нашлось, и народ разбежался по углам. Я пожал плечами, достал из вещмешка планшет и врубил очередную серию «Стражей». Ну их к черту всех с тупыми приколами.
Время до моего дежурства пролетело очень быстро — я успел аж три серии шоу отсмотреть. На часах время наоборот тянулось как резина — планшет смотреть было нельзя, сидеть тоже, оставалось только бродить возле выхода и слушать разноголосый храп наемников. Но все когда-нибудь заканчивается, закончилась и моя вахта — ровно в полночь я растолкал Слая и завалился спать сам, мгновенно отрубившись.
Глава 15
Утро началось с уже успевшей поднадоесть консервированной индейки с рисом. Хлеба досталось еще меньше, чем вчера, воды Мейсон налил ровно пятьсот грамм — хочешь пей, хочешь умывайся. Шикарные условия, как в лучших домах Парижа и ЛондОна!
— Рохо, Слай, пиздуйте на улицу, снимать с машин чехлы! — распорядился неприятно бодрый и активный сержант, — И респиратор надеть не забудьте, остолопы, там все присыпало радиоактивным песком!
Я вздохнул, скатал свою постель, пристегнул скатку к тактическому рюкзаку, взял свой калашников, напялил очки, респиратор и отправился вслед за Слаем выбивать радиоактивную пыль из нашего транспорта.
Буря на улице улеглась еще ночью и было ясно и светло как ни в чем ни бывало. И только потрескивание счетчика Гейгера свидетельствовало о том, что вчера здесь бушевал радиоактивный шторм.
Чехлы с машин мы сдернули и встряхнули за пару минут, но Слай досадливо цокая языком полез куда-то под капот. Как оказалось, песок все-таки попал под чехол и набился во все возможные и не возможные отверстия и щели. В частности, воздушные фильтры, который Слай извлек из автомобилей, оказались основательно им забиты. Выбивая из фильтра песок и стараясь не думать о том, что он радиоактивный, я услышал дикий крик боли из кинотеатра да так и замер с поднятой рукой.
— Рохо, срочно сюда! — отчаянно заорал в рации Грабовски.
Истошный крик не прекращался, только стал выше и стал напоминать вой смертельно раненого пса.
Когда я вбежал в холл, я уже примерно понимал, что увижу — с лестницы, ведущей на второй этаж мне махал рукой бледный Грабовски, остальные коронные стиснув побелевшими руками оружие заняли позиции вокруг.