Пухлый китаец меня ещё раз осмотрел и довольно улыбнулся. Затем он провёл меня в другую комнату. В центре комнаты находился низкий столик, поверхность которого была прозрачной. Толстяк разделся догола и лёг под прозрачный столик. Затем он, попросил меня подойти к столу, повернуться к нему задом, слегка присесть и испражниться по большому на уровне его лица.
- Что?!! – вскрикнули в один голос девушки.
- Этот узкоглазый извращенец попросил меня насрать на стол, под которым он был, вот что!
Раздались удивлённые брезгливые восклицания, перешедшие в восторженный истеричный хохот.
- Толстяку, по всей видимости, нравилось наблюдать процесс испражнения. – Продолжала Молли, когда смех поутих. – Само собой я подоху*ла, и сказала ему, что мне не хочется. Но он начал упрашивать меня, сказал, что у меня самый красивый зад, из всех, что он, когда-либо видел в жизни. Что он будет просто счастлив, если я это сделаю. Что он заплатит мне столько, сколько я скажу. Он даже начал хныкать как ребёнок. Так он упрашивал меня где-то полчаса. Наконец я сказала что попробую. Узкоглазый толстяк сразу заулыбался и приготовился. Я стала тужиться, но удалось только помочиться. Азиат улыбался, подбадривал меня и просил попробовать ещё. Наблюдая мои потуги, он мастурбировал. Наконец спустя десять минуть из меня полилось жидкое дерьмо. Бл**ь, мне казалось, что я сейчас рожу! У меня даже голова разболелась. – Взрыв смеха. – Толстяк же, от счастья что-то лепетал на своём языке, и кончил. Затем он вылез из-под стола, и стал нюхать мои экскременты, стекающие со стола на пол. Я спросила, могу ли пойти помыться. Но он сказал, что хочет ещё провести время со мной. Азиат попросил меня стать на четвереньки. Я подумала, неужели он сейчас трахнет меня в грязную задницу! Но еб**утый китаец, оказался до конца еб**утым. Он стал нюхать мой зад, а потом вылизал мне анус, и слизал всё дерьмо с него. Пока он это делал, он кончил ещё раз. Закончив свои мерзкие инсинуации, толстяк показал мне, где душ. Когда я уходила от него, он поблагодарил меня за проявленную доброту и вновь прослезился. Такая вот поездка в Шанхай выдалась. Но после этого, я купила себе хорошенькую красную ламборджини. – Закончила модель.
Лили Маршал, ещё одна модель, рассказала девушкам про странного айтишника, которого возбуждал запах падали. “Этот низкорослый очкарик заносил в комнату уже начавшие разлагаться тела животных, мёртвых кошек, собак, морских свинок. Не знаю, сам ли он их умерщвлял, или откуда-то привозил. Я трахалась с ним в этой комнате, а рядом жужжали тучи мух, во ртах, глазницах и чревах разлагающихся тел копошились тысячи опарышей. Меня рвало три-четыре раза за тот час, что я проводила с этим извращенцем. Но после двух месяцев подобных мерзких свиданий я смогла купить себе приличную квартирку”. – Закончила Лили, под всеобщие овации.
Демоническая весёлость захмелевших красоток достигла точки кипения. Они смеялись, целовали друг друга, хлопали в ладоши, бесновались от восторга, подобно античным наядам. Взоры всех присутствующих в комнате обратились к Миоле Блайнддол, которая должна была рассказать свою историю последней. Каждый ожидал от эпатажной певицы чего-то особенного.
- Это был некий толстый еврейский банкир, - начала Миола, подкуривая сигарету, - я знала его до этого случая, мне даже казалось, что хорошо знала. Однако я не могла предположить в нём подобных наклонностей. Все мы думаем, что знаем, чего хотят от нас самцы. Кажется, что нужно научиться глотать и дать разок ему кончить на лицо, и он купит нам всё, что захотим. В большинстве случаем, конечно, так оно и бывает. Но иногда… иногда нам приходиться платить цену, о которой мы не можем подозревать. – Обрисованная цветными татуировками певица, начала свой рассказ, так же как и все девушки до неё, игриво, весело и непринуждённо. Но по мере того как она описывала пережитое происшествие, улыбка исчезала с её безупречных уст, а голос становился серьёзнее и глуше, в нём проскакивали металлические нотки. – Он отвёз меня за город, туда, где я никогда не была, в странный убогий дом. В этом доме есть одна специальная комната. Стены этой комнаты выкрашены в тёмно-красные тона, плотные багрового цвета шторы закрывают её от солнечных лучей. Красные лампы тускло освещали грязную потёртую мебель, находящуюся в ней. Эта комната показалась мне похожей на чрево, похожей на грязную после аборта утробу. Звучала немецкая классическая опера. Помимо меня и толстого банкира, в комнате находилась обнажённая девушка, если не сказать девочка, ей было наверно лет четырнадцать-пятнадцать, не больше. Она лежала спиной на широком столе, руки и ноги её были привязаны к углам стола. У противоположной стены стоял железный шкаф, на котором я заприметила множество инструментов, какие-то там ножи, пилы, щипцы, шприцы, цепи и пр. Мне подумалось, что я попала к озабоченному фетишисту. Мне было немного тревожно, но я успокаивала себя, говоря, что похожий опыт у меня уже был, и здесь нет ничего страшного.