Око ужаса
Баррингтом Бейли
Око ужаса
Eye of Terror
Часть первая
КРИК ПСАЙКЕРА
— Это он? — спросил космодесантник-библиарий.
— Это он, лексиканий, — подтвердил техномат-охранник спокойным, ровным голосом. — Его привезли тридцать дней назад. Отправлен Схолой Псайкана.
Библиарий мысленно простил охранника за ответы на вопросы, которые не были заданы. Техномат имел только рудиментарную личность. Его разум был очищен за какие-то преступления, неправильное поведение, или, возможно, его просто вырастили в лабораторном чане для служения Администратуму, поэтому он выполнял только самые простые установленные функции и знал только их. Он, конечно, просто не мог осознавать тонкостей протокола при разговоре с высокопоставленным лицом.
Сквозь мерцающее силовое поле в амбразуре двери библиарий мог смотреть в камеру. Бледный молодой человек внутри жался на грубой скамье. Он был одет в простую поношенную одежду из кожи какого-то животного, с бахромой на штанах и рукавах — одежду первобытного мира, из которого он и был, скорее всего, забран. Даже снаружи библиарий ощущал охвативший юношу страх.
— Выведите его.
Глаза охранника под капюшоном потускнели, переключившись на инфракрасный спектр, используемый при конвоировании заключённых. Грубая чугунная дверь с клацаньем открылась. Здоровенный техномат неуклюже прошаркал внутрь, поднял юношу на ноги и вытолкнул его в коридор.
Библиарий в черной броне и дикарь в кожаных обносках оказались напротив, разглядывая друг друга: один с отстраненным любопытством, другой с опаской. Библиарий знал, что молодой человек имел плохо контролируемую психическую силу, и что это пугало его всё больше. Юноша не знал, зачем его привезли сюда. Не знал, кем или чем был библиарий. Он не понимал своего предназначения. И не было смысла пытаться успокоить его. Если бы этот дикарь узнал, что ему предстоит, его ужас, скорее всего, заставил бы его сердце остановиться.
— Идём. — Библиарий повернулся и пошёл по длинному, плавно поднимавшемуся коридору, сопровождаемый охранником, время от времени удерживавшим от падения пленника, колени которого подгибались каждые несколько шагов.
Характерной чертой Марса, родины Адептус Механикус, было отсутствие единого стандартного уровня технологий. Наиболее развитые, то есть наиболее доисторические, технологии располагались бок о бок с самыми грубыми из современных творений. Визуальные сканеры для слежения за камерами заключенных были изготовлены молодыми послушниками в качестве пробных упражнений, повсюду стояли использованные дисковые батареи для сканирующих экранов, приводимых в действие электричеством. В конце длинного коридора, железные стены которого из-за вечной влаги покрылись зеленой плесенью, а за рядами чугунных дверей томились в тишине пленники и враги Адептус Механикус, стояла лифтовая клетка со складывающимися бронзовыми ограждениями. Ворота лифта с протяжным скрипом открылись. Трое людей, столь отличавшихся друг от друга, шагнули внутрь. Техномат закрыл ворота и передвинул тяжелый рычаг. Раздался стук, грохот, потом, с громким напряженным воем, подъемные тросы натянулись. Клеть пошла вверх.
Вверх, вверх и вверх. Подъём казался бесконечным.
На вершине самой высокой башни в этой части Марса толстые, изношенные от непогоды панорамные окна на сотни миль вокруг открывали вид на ландшафт планеты, все еще называемой Красной. Когда-то, давным-давно, основной причиной красноватого оттенка вокруг были охристые пустыни планеты. Сейчас цвет давала ржавчина. То, что лежало под башней, больше походило на буйные, разлагающиеся джунгли, бесконечно разраставшиеся и расширяющиеся вдаль. Вот только естественными эти джунгли не были.
Они состояли из гигантских машин, как новых, так и покинутых; городов-ульев, как недавно возведенных, так и заброшенных; колоссальных инженерных сооружений, странно изгибавшихся, частично разрушенных, покрытых туманом и смогом. Таков был результат почти сорокавекового правления Культа Механикус, поклонявшегося Богу-Машине. Именно здесь, и только здесь, наука была сохранена для человечества в долгие тёмные века анархии, когда сама Земля впала в варварство. В то время адепты Марса редко удосуживались очищать завалы и заброшенные производственные площади. Всегда занятые священной задачей создания нового, техножрецы Бога-Машины рассматривали работы прошлых веков как святые реликвии. Так машинерия Марса разрослась, как опухоль, покрывая поверхность планеты.