— Банкротить зачем? — выглянул из окна четвертого этажа солидный мужчина в майке. — Можно сменить мэра и правительство Москвы…
— Сидел бы и не дергался, Поликарпыч! — Через маленькую калитку в заборе из мрамора, окружавшем хитрый дворик, вошла старушка лет семидесяти пяти с молочным бидончиком в руке и розово-белых джинсах «Корона-блюз». — Весь дом предлагал тебе стать мэром на прошлых выборах. Почему ты отказался? Тебе, видишь ли, скучно заниматься политикой. — Она подошла к белому эмалированному желобу при входе в подъезд и вылила в него молоко из бидончика для окруживших ее ухоженных породистых дворовых кошек. — Тебе, видишь ли, дороже комфортная известность, чем беспокойная власть над Москвой.
— Я в те дни плохо себя чувствовал, Сигуровна, — начал оправдываться мужчина. — У меня же хронический псориаз. Куда мне в большую политику, да и вообще, у нас в доме полно других кандидатур.
— Этим салагам еще рано в мэры. — Старушка Сигуровна снисходительно посмотрела сначала на Антипа, а затем на впавшего в добродушную депрессию лени Агапольда Витальевича, чуть не задремавшего на своем подоконнике. — Да и остальные еще молоды, ты единственная, в самом соку, кандидатура.
— Ну ладно, — уныло кивнул головой Поликарпыч. — Я что, пожалуйста, — как двор решит, так и будет.
— Псориаз — это что? — лениво спросил сверху Агапольд Суриков.
— Чесотка во дворянстве, — объяснила ему Сигуровна.
— Так что, — поднял голову Антип, — тебе сто долларов или карточки?
— Всё, — определился Агапольд Суриков. — Напиши код и брось на столик в подъезде, я заберу, когда буду выходить на работу.
— Не смеши меня, Суриков. — Леонила Бриз, сорокавосьмилетняя журналистка, похожая на тридцатилетнюю Николь Кидман, направилась к дверце в мраморном заборе. — Если начнешь работать, даю слово, нажму все рычаги, чтобы тебя наградили орденом «За Отечество» какой-нибудь степени или своими руками подмету все дорожки во дворе.
— Придется, — вяло отреагировал Агапольд Суриков. — Капитан позвонил.
— Да-а, — выронила из одной руки сложный ключ от дверцы в заборе, а из другой поводок с таксой Леонила Бриз, резко поворачиваясь и с недоверием разглядывая Сурикова. — Капитан?
— Ты серьезно? — дрогнувшим и охрипшим от волнения голосом спросил Антип, сразу же утративший весь свой премьер-министерский лоск, ибо стал похож на профессионального афериста, потерявшего все свои деньги в результате чьих-то обманных комбинаций.
— Ну вот, значит, и сподобились, — почему-то облизнулась Сигуровна и нервно прошлась руками по джинсам «Корона-блюз». — Ох, и закружу же я напоследок, авось. Господь, меня и помилует.
— Эй, Суриков, — Поликарпыч посмотрел вниз, — что Капитан-то сказал, по какому рангу работаем?
— Эх, — тяжело вздохнул Агапольд Витальевич. — Общий сбор и полная боевая готовность: уводим активные деньги у трансконтинентальных нефтяных корпораций.
— Ух ты! — восхищенно воскликнул Поликарпыч.
— Ура! — четко и веско произнесла Леонила Бриз и уточнила: — Трижды.
Дом под номером двадцать один, окруженный высоким мраморным забором, насчитывал всего-навсего один подъезд четыре этажа и девять квартир, по три, на трех этажах. Первый и то, что в обычных домах называется подвалом, занимал банный мраморный зал, с бассейном посередине и кабинками, с русским, влажно-боярышниковым, и финским, корректно-проникающим, паром. Этот дом был спроектирован архитектором Лувзиным в 1937 году, в том же году и построен для высших чинов НКВД, а затем перепроектирован и на много порядков улучшен в 1990 году ныне покойным отцом Агапольда Сурикова Виталием Константиновичем. Суриков-старший преподавал в МИСИ и в инженерно-строительных кругах пользовался репутацией честнейшего и талантливейшего специалиста в своем деле, хотя в действительности он был профессиональным плутом, сподвижником, другом и названным братом великому Гулько Гарольду Смитовичу, Капитану, и вместе с ним стоял у истоков ныне набравшего силу и международность «дворянского» течения в обширном море российского мошенничества.
Кроме банного зала, на подвально-первом этаже был так называемый «красный уголок», нелегально оборудованный ФАПСИнской эксклюзивной системой спутниково-международной связи правительственного уровня. Кроме этого, подвал был оборудован новейшей системой автономного отопления и шестислойной батареей «Ноев ковчег», способной обеспечивать дом достаточной энергией без подзарядки в течение пяти лет. Через каждые пять лет батарею подзаряжали. Одним словом, домик был еще тот…