- Тем не менее, полководец, - перебил Анастасий. - Ты слишком уж полагаешься на случайности. Мне плевать, говорим ли мы о сражениях или интригах - или, если на то пошло, как наставить рога квартирмейстеру, - все равно нельзя уж слишком полагаться на удачу.
В отличие от высокого голоса Валентина, казавшегося особенно резким от возбуждения, бас Анастасия звучал спокойно и ровно. И из-за этого сами слова прозвучали гораздо весомее.
Велисарий колебался, раздумывая над аргументами. Он знал, что сейчас не время и не место давить авторитетом. Требовалось на самом деле убедить и катафрактов, и аксумитов, а не приказывать им.
Но до того, как он смог что-то сказать, заговорил Усанас:
- Я не согласен с Анастасием и Валентином. И Гарматом. Они путают сложность с хитростью. Да, план сложный, в том смысле, что он включает много взаимодействующих факторов.
Велисарий с трудом сдержал смех, увидев открытые от удивления рты своих фракийцев и мрачное смирение на лицах сарвенов. Усанас оживленно жестикулировал.
- Но это совсем не то, что называется удачей! О, нет, совсем нет. Удача - моя специализация, как и сказали сарвены. Но тупые воины, - он показательно махнул рукой, словно от кого-то отмахивался, - не понимают, что такое настоящая удача, поэтому и считают меня удачливым. Я не удачлив. Мне везет, потому что я понимаю, каким образом приходит везение.
Давазз склонился вперед.
- И я вам сейчас раскрою секрет везения. Никто не может предсказать хитрый путь удачи, но можно попытаться понять, каким образом приходит везение. Требуется сделать простую вещь - добраться до корня проблемы и схватить его. И держать - стальным захватом - и всегда о нем помнить. Тогда и найдешь свой путь в любом лесу.
- Сказки, - хмыкнул Валентин. - Но скажи мне вот что, умник: что простого в плане полководца? - он фыркнул. - Назови хоть что-нибудь простое в его плане.
На сарказм Усанас ответил прямым уверенным взглядом.
- Простая вещь, лежащая в основе плана полководца, Валентин, - это душа Венандакатры. Весь план крутится вокруг нее одной. Пожалуй, она самая простая в мире.
- Ничья душа не может быть простой, - возразил Валентин, но не очень уверенно.
- Твоя, возможно, и нет, - согласился давазз. - А душа Венандакатры? Ты считаешь ее сложной? - Усанас презрительно рассмеялся. - Если тебе нужна сложность, Валентин, изучи кучу собачьего дерьма. Но не ищи сложности в душе Венандактры.
- В его словах есть смысл, - проворчал Анастасий. Огромный катафракт вздохнул. - Самый настоящий здравый смысл. - Еще один вздох, напоминающий смирение атланта* [Атлант - титан, держащий на плечах небесный свод.] со своей ношей. - На самом деле возражать тут нечему.
Валентин сверкнул глазами.
- Может быть! - рявкнул он. - Но тем не менее... что с остальным-то? Признаю, роль принца в плане проста. - Скептический взгляд на Эона. Если... прости, принц, - юноша это выдержит. - Затем он показал пальцем на Усанаса. - А как насчет его роли в плане? Это ты тоже называешь простотой?
Усанас улыбнулся.
- А разве нет? - спросил он. - От меня требуются только две вещи. Не более двух! Уверяю тебя, катафракт, даже дикари из саванны могут считать до двух.
- Это две очень сложные вещи, Усанас, - шепотом вставил Менандр.
- Чушь! Во-первых, я должен выучить новый язык. А такому мастерству я еще мальчиком научился. Затем я должен поохотиться. А этому я научился еще раньше.
- Но ты не будешь охотиться на антилопу в саванне, давазз, - неуверенно заметил Эон.
- Да, - поддержал его Валентин. - Ты будешь охотиться на человека в лесу. Человека, которого ты не знаешь, в лесу, в котором ты никогда не был, в стране, которую ты никогда не видел.
Усанас пожал плечами.
- Ну и что? Охота - простая вещь, мой дорогой Валентин. Когда я был мальчиком и рос в саванне, я так не думал. Меня очень впечатляла скорость импалы, хитрость бизона и яростность гиены. Поэтому я потратил много лет, изучая этих животных и осваивая их привычки.
Он вытер лоб.
- Это оказалось утомительно. К тринадцати годам я считал себя самым великим в мире охотником. Пока один умный старик из нашей деревни не сказал мне, что самыми великими в мире охотниками являются маленькие человечки, живущие далеко в джунглях. Их называют пигмеи, сказал он, и они охотятся на самого великого из животных. На слона.
- Слона? - воскликнул Анастасий и нахмурился. - А насколько малы эти... пигмеи?
- О, они очень маленькие. - Усанас показал рукой. - Не больше вот этого. И я знаю, это правда. Как только я услышал слова умного человека, я бросился в джунгли, чтобы самому стать свидетелем чуда. И на самом деле все оказалось так, как говорил старейшина нашей деревни. Самые маленькие люди в мире. И они не считали ничем особенным охоту на самых страшных на земле существ.
- А как они это делали? - спросил Менандр с юношеским любопытством. Копьями?
Усанас пожал плечами.
- Только в самом конце. Вначале они загоняли слона в капкан, в яму. Я сказал, что они маленькие, Менандр, но я не сказал, что они глупые. И чтобы загнать слона в капкан, они в основном действуют мудростью. Потому что эти маленькие люди, в отличие от меня, не тратили время на изучение повадок животных. Они просто попытались понять душу слона и соответствующим образом устанавливали капканы. Душа слона бесстрашна, поэтому они выкапывали ямы по самому центру самой широкой просеки, там, где не решится проходить никакой другой зверь.
Он посмотрел на принца.
- И точно так же я поймаю в капкан свою дичь. Это не сложно. Это будет самым простым делом. Потому что душа моей дичи так же проста, как душа Венандакатры. И мне не нужно пытаться понять ее, поскольку она уже много лет со мной. Я смотрел в самую глубину этой души, с расстояния нескольких дюймов.
И Усанас вытянул вперед левую руку. Ее уродовал ужасный длинный неровный шрам. Он сильно выделялся на темной коже, хотя и побледнел за годы.
- Вот след души пантеры, друзья мои. Я знаю ее как свою собственную.
Валентин вздохнул.
- О черт. Я пытался.
Как знал Велисарий, это был хороший признак. Быстро оглядев лица других людей в комнате, он увидел: они тоже приняли сказанное, как и Валентин.
Валентин теперь даже улыбался. Катафракт посмотрел на Эзану и Вахси.
- Помните, что мы с Анастасием вам говорили? - спросил он. - Вы нам не поверили после сражения с пиратами.