В воздухе опять запахло керосином, и, не дожидаясь перитонита, в конце XVI века Церковь объявила полный запрет на такие танцы и начала массово выселять из городов жриц любви. Но окончательную победу над древнейшей профессией одержать пока еще никому не удавалось, и вряд ли когда-нибудь удастся. Будучи подвергнута обструкции, она просто уходит в подполье. На закате Ренессанса танцующих нимф стало значительно меньше, но зато цены на их услуги выросли многократно.
Эпоха Просвещения принципиально ничего не изменила в отношении к стриптизу. Он был по-прежнему под запретом, но к тем избранным, которые могли себе позволить вкушать это зрелище, прибились художники и прочая богема. Денег у них не было, но зато была харизма и печать гениальности на лбу. Так и повелось в Европе, начиная с конца XVII века, что куртизанки стали лучшими подругами художников, их музами и вдохновительницами. Если перед другими мужчинами они обнажали свои прелести за деньги, то в кругу богемы — исключительно для творческого самовыражения. Я думаю, что именно художники с их фрустрированным либидо решили, что танцы с раздеванием — это искусство. Впрочем, кто знает, может быть, они и правы.
И нам масла в жопу
— Царь-батюшка, дракон проголодался!
— А что он ест?
— Девушек невинных.
— Жаль зверюшку, сдохнет он у нас…
Петр I решительным рывком ввел Россию в европейскую семью. Началось все с обрубания бород боярам и постройки собственного Версаля, по роскоши и масштабу в разы превосходящего Версаль истинный, а закончилось прививкой вкуса к европейским развлечениям, в том числе и к стриптизу. Царь впервые увидел стриптиз в Амстердаме в 1698 году, когда впервые выехал за границу. И, понятное дело, впечатлился. Вернувшись домой, он подкорректировал программу своих забав и развлечений. Иностранцы, жившие тогда при русском дворе, оставили в своих мемуарах описания этих «цивилизованных» забав русского царя. Например, на пиру по случаю рождения своего сына Пети царь приготовил для своих гостей такой сюрприз: в разгар веселья в зал внесли три огромных пирога. Из первого выпорхнула карлица. Из одежды на ней была только причудливая шляпка. Во втором пироге был обнаружен голый карлик. А из третьего вылетели 12 куропаток. Из этого описания понятно, что эротического компонента в этом стриптизе было по минимуму, все больше ржака. Петр вообще испытывал странные чувства к карликам, не только к голым, но и к одетым. Ему они почему-то казались невероятно смешными, и он держал их при себе в огромном количестве. В воспоминаниях датского посла сохранилось описание грандиозной свадьбы, которую Петр устроил для своего придворного карлика Ефима Волкова. На свадьбу в качестве гостей было приглашено более 70 карликов и карлиц. Карлики танцевали, по русскому обычаю, под звуки рожкового оркестра и забавляли гостей гримасами, позами и диковинной внешностью, «одни были с высокими горбами и маленькими ножками, другие с толстыми брюхами, третьи с искривленными ногами, как у барсучьих собак, иные с огромными широкими головами, криворотые и длинноухие, другие с маленькими глазками, раздутыми щеками и множество других уморительных образин».
А вот свободу нравов в своем народе царь не поощрял, и в 1720 году в Петербурге официально было запрещено строить общие бани: отныне мужчинам надлежало мыться отдельно, женщинам отдельно. Откуда взялись у царя такие двойные стандарты, неизвестно, но я думаю, иностранцы нашептали. После Петра наша аристократия подсела на артисточек и балерин. Они, конечно, никак не стриптизерши, но их наряды для своего времени были достаточно откровенны, чтобы включать мужскую фантазию. А к концу XVIII века в аристократических домах по-тихому стали уже и полноценный стриптиз устраивать. Особенно прославился организацией таких представлений московский князь Николай Борисович Юсупов. Вот как описывает вечеринки в его доме современник: «Юсупов к себе приглашал закадычных друзей, приятелей. В его доме шло представление кор-де-балета. Танцовщицы, по знаку Юсупова, моментально сбрасывали свои костюмы и представали пред зрителями в природном варианте, это приводило в восторг старых любителей всех изящных вещей».
Орфей в аду
Вечер в полицейском участке Парижа. Дежурный пилкой чистит ногти. Вбегает полицейский:
— Мсье, на бульваре Капуцинов, проститутки дерутся с педерастами!
Дежурный продолжает чистить ногти:
— Ну и как там наши?