– Знаешь, тебе это было нужно, – говорит Джонатан.
– Считаешь? – стираю я кровь с нижней губы. Её не так много, и я едва чувствую боль.
– Да.
Я задумываюсь об этом на секунду. И понимаю, что чувствую себя гораздо менее напряженным, чем до того, как вошёл в «Свитуотер». Проигрываю случившееся в голове.
– Знаешь, это на самом деле смешно, когда лейтенанта морской пехоты с десятком медалей называет трусом «небиши» отморозок в спортбаре.
– Небиши – жалкий? – Джонатан выгибает бровь. – Разве это не идиш?
Я пожимаю плечами.
– Я использую это слово, потому что «трусливый ссущийся салага» больше неприемлемо, – ухмыляюсь ему в ответ. – Стандарты должны соблюдаться.
Джонатан смеётся, и мы оба направляемся вниз по Лейк-стрит. Может быть, он и прав. Драка в баре была именно тем, что мне нужно. Я чувствую лёгкое головокружение от эйфории.
Впереди, откинувшись на одну из тех оград, которые устанавливают, чтобы народ не мог попасть на строительные площадки, сидит бездомный. Я заметил его ещё на заправке несколько недель назад. Он всё в том же пальто и потрёпанных перчатках. Пальто не застегнуто, чтобы защитить от холода, и часть груди обнажена. На левой стороне его груди возле плеча я вижу татуировку, изображающую американский флаг и то, что может быть крыльями орла вокруг него. Я не могу видеть всю тату целиком, но в рисунке присутствует немного зеленого и желтого цвета. Взглянув на его лицо поближе, я подмечаю, что он подходящего возраста, чтобы побывать во Вьетнаме.
– Привет, мужик! – говорю я, протягивая ему руку и слегка встряхивая при пожатии.
Он смотрит на меня остекленевшими глазами и моргает.
– Я никому не мешаю! – восклицает он. – Ты не можешь меня арестовать!
– Я похож на копа? – спрашиваю я и указываю на мою разбитую губу. – Давай, пойдём согреем тебя.
– Какого хрена ты делаешь, Арден?
Я игнорирую Джонатана и тяну ветерана, поднимая его на ноги. У него целая коллекция полиэтиленовых пакетов, заполненных Бог знает чем, и он подхватывает их все на руки, прежде чем неохотно идёт вместе со мной. В соседнем квартале есть гостиница, и я подвожу его к входной двери.
– Он не может сюда войти, – говорит мне ночной швейцар.
– Может, если у него здесь есть комната, – настаиваю я.
– Ну, у него её нет.
– Через минуту будет, – я смотрю в упор на парня в дурацкой красной униформе, пока он не отводит взгляд. – Идём.
– Ты с ума сошёл, – говорит Джонатан, когда я хватаю за руку бомжа и веду его к стойке регистрации. Джонатан за мной не следует.
– Мне нужен приличный номер, – говорю я женщине за стойкой.
Покопавшись с минуту в компьютере, она называет мне цену. Я прошу её добавить в счёт ужин со стейком в номер и шведский стол на завтрак, а затем кладу на стойку несколько сотенных. Веду бомжа на четвёртый этаж, и он оглядывает комнату широко раскрытыми глазами, когда я вручаю ему ключ.
– Согревайся, – говорю я ему. – Скоро принесут ужин, а завтра будет шведский стол на завтрак. Всё необходимое, чтобы переночевать, у тебя есть.
Он смотрит на меня долгим взглядом. Я вижу нашу связь в его глазах задолго до того, как он снимет пальто и открывает полностью татуировку, где под орлом и флагом расположен рисунок с эмблемой POW/MIA9. Прежде чем он решает что-нибудь сказать, я разворачиваюсь и ухожу. Джонатан всё ещё стоит снаружи, курит сигарету, обзывая швейцара мудаком. Возможно, он сожалеет о том, что не поучаствовал в драке в баре.
– Что это за херня была? – спрашивает Джонатан, когда я снова оказываюсь на улице. – С каких пор ты стал добрым самаритянином?
Я могу лишь пожать плечами.
– Ты знал этого парня? – интересуется он.
– Нет, он просто выглядел замёрзшим, – мне больше нечего сказать. Некоторые вещи просто невозможно объяснить.
– Ты ебанутый псих, – Джонатан бросает сигарету в сточную канаву. – Ты ведь знаешь это, правда?
– Ага.
У меня было хорошее настроение.
– Бомжу, остановившись в такой комнате, скорее удастся перепихнуться, чем мне, – говорит Джонатан.
– Он заслуживает этого больше, чем ты.
– Да уж, ему, очевидно, пришлось очень сильно попотеть, чтобы заслужить сегодняшние перемены.
– Отъебись, – на самом деле я не злюсь на Джонатана. Если бы он увидел татуировку чувака, он бы не нёс о нём всякое дерьмо. В любом случае, он всё равно игнорирует мой комментарий.
– Мне, возможно, придётся пойти по твоему маршруту и снять себе какую-нибудь киску.
– Это действительно всё делает проще, – в моей голове вспыхивают образы Алины: длинные ноги, изгибы попки и ярко-голубые глаза. Интересно, как бы выглядели её волосы, если их заплести в две косы?