Клавдия взглянула и чуть не вскрикнула — пистолет. Он лежал прямо возле носка ее кроссовки. Очевидно, выпал у кого-то из оперативников.
Первым ее порывом было поднять пистолет и отдать растеряхе, она уже стала наклоняться к оружию, но именно в этот момент взглянула туда, куда смотрела Ирина, — за угол дома.
И замерла…
Все это происходило доли секунды. Раздумывать было некогда. Это потом Клавдия будет перекатывать случившееся и так и сяк, пытаясь разобраться, а в тот момент что-то извне, как бы со стороны заставило ее отшатнуться от пистолета.
Из-за угла выглядывал ствол снайперской винтовки.
— Вы уронили пистолет, — сипло произнесла Клавдия. И по тому, как наигранно удивился оперативник, как слишком суетливо поднял свой «Макаров», Клавдия поняла — она только что была на волосок от смерти.
Дверь «микрика» вдруг сразу же открылась, ее запихнули внутрь.
Глаз Ирины Клавдия так и не увидела. Та сидела к ней спиной.
— Куда меня? — спросила Дежкина.
— В Бутырку, — ответил оперативник.
Клавдия пожалела только об одном, что не успела сходить в душ. О том, что она потеряла подругу, она не жалела. Просто этой подруги у нее никогда и не было.
ГЛАВА 2
Прокурор Малютов вздрогнул, несколько страничек соскользнули со стола и, плавно спланировав, опустились на ковер.
— Ну, как все прошло? — спросил он, поднимая бумаги.
— Нормально, — ответила Калашникова.
Малютов снизу внимательно взглянул на Ирину.
— Нормально?
— Владимир Иванович, — сказала та, подходя и по-хозяйски устраиваясь в кресле. — Вы меня за дурочку держите?
— В смысле? — округлил глаза прокурор.
— Да в прямом, в прямом смысле! Знаете, я плохих артистов насмотрелась — из вас артист, как из меня мать Тереза.
— Ты этот тон… знаешь, ты брось этот тон.
— Та-ак, начинается! Сейчас реверансы будем делать?
Малютов наконец собрал бумаги. Положил их аккуратной стопочкой на стол, сел на начальственное место и сказал тихо, глядя в сторону:
— Не все сразу, Ириша, не все сразу.
— Сразу? Сразу?! Я тут корячусь, вашу задницу прикрываю, а вам все мало?! Да вы уже должны мне ноги мыть и воду пить из тазика. Вы меня что, тоже кончить хотели? Если бы ваш долбаный снайпер хоть на миллиметр промахнулся…
— Какой снайпер? — встрепенулся Малютов.
— Снайперский снайпер, — как неразумному дитяте сказала Ирина. — Меня-то хоть можно было предупредить? Если вы собирались Дежкину убирать, так не хрена было спектакли устраивать. Все можно было тише и спокойней сделать.
— Ты что, кого убирать? И что это за тон? Когда это ты мою задницу прикрывала?
— Все, надоело. — Ирина поднялась и пошла к двери.
— Ну погоди, стой, — засопел Малютов. — Что ты гонишь лошадей? Каких-то снайперов придумала… Я кто, по-твоему, убийца? Я прокурор, между прочим. Уже от Дежкиной нахваталась? Это она всюду преступников видит. Злодейства всякие. Понимаешь ты, целую интригу против меня затеяла! Она, случайно, не на мэрию работает?
Ирина нехотя вернулась к столу.
— Я буду это дело вести? — спросила она.
— Нет, не стоит. Чего тебе светиться? Вы же, как-никак, подружки, — он хихикнул, — и потом… — Малютов замялся.
— Ну-ну…
— Понимаешь, Ирина, нам в прокуратуре нужны люди проверенные. Ну, в которых я бы мог не сомневаться…
— Ага. А я не проверенная.
— Но ты ж действительно подруга Дежкиной. Кто тебя знает, вдруг ты очень хитрая. А? Ты хитрая, Ирина?
— Нет, я простушка, — серьезно ответила Калашникова. И даже как-то сокрушенно. — Я из-за вас подставлялась на каждом шагу. Кто вам сообщил, что Дежкина Сарычева нашла?
— Да этого негодяя мы и без тебя нашли бы… — и осекся. — Жаль вот, опоздали. Кто-то успел его убить. Только не надо так улыбаться.
— Как?
— Саркастически. С недоверием. Опять? Да что это происходит?! Прокурор города — убийца, по-твоему? Я сам хочу весь этот клубок распутать. Мне уже, знаешь, из Кремля звонят: что там у тебя происходит, Малютов?
— А знаете, что про вас Дежкина сказала?! Очень точно: перестраховщик, — вдруг перебила Ирина. — Вы же жуткий перестраховщик, Владимир Иванович.
— Поэтому и жив до сих пор. И все, и хватит обо мне. Давай делами заниматься. Надо найти Кожину.
— Оп-па! А я еще когда вам говорила — вы с этой Кожиной намучаетесь.
— Да я-то при чем?
— Но она же против вас свидетель.
— Подкупленная. Ее колонуть как следует, все выложит. Вот и найди ее. Найди живую или мертвую.