— Да, мистер Ропер; я затем и пришел.
— И прекрасно. Начнем же стаканом эля: дело пойдет глаже. Хозяин, дайте нам кружку хорошего эля.
Эль был принесен и оказался достойным пивоварной известности Ионы.
— Теперь, хозяин, одолжите нам чернильницу с пером; а вы, мистрисс Неттельбед, прикажите подать свечу: становится темновато, а в денежных делах необходима ясность. — С этими словами, Ропер вынул из кармана записную книжку, заглянул в нее и положил на стол.
— Так у них денежные дела! Вот чего не ожидала я от Френка! — подумала Нелли, ставя на стол чернильницу и зажигая свечу.
Между тем Ропер вынул какой-то гербовый лист и разложил его на столе перед Френком.
— У вас есть письмо на мое имя, мистер Неттельбед? — сказал молодой человек.
— Совсем было забыл опять о нем; извините, Вудбайн; вот оно, в целости. — И трактирщик, вынув из ящика письмо, передал его егерю. Хромой джентльмен между тем ушел на свое прежнее место у камина, но внимательно следил за разговором.
— Вся сумма составляет ровно двести фунтов, Вудбайн, — сказал Ропер. — Я напишу вам квитанцию в том, что получил их для передачи сквайру Монкбери.
— Двести фунтов! — подумал Иона. — Я не полагал, чтоб у Френка было хотя сто.
— Двести фунтов! — подумала Нелли. — Неужели у него столько же денег, как у моего мужа?
— Сейчас получите их, мистер Ропер, — сказал Френк, распечатывая письмо. — Что это значит, — вскричал он, вдруг побледнев и вскочив со стула, — денег нет! Они вынуты из письма!
— Вынуты! — сказал в изумлении Иона. — Отвечаю за то, что в моем доме не бывает покраж.
— Нет, нет, я ошибся, — продолжал Френк, в отчаянии перечитывая письмо: — деньги не высланы мне!
— Значит ли это, что вы не можете произвесть мне уплату долга, молодой человек? — сурово сказал управитель.
— Вы видите, что я обманулся в ожидании: мне должны были выслать деньги, но не выслали; почему — я не знаю. Дайте мне неделю отсрочки, и я заплачу вам все сполна.
— Я не позволю так играть мною, Френк Вудбайн. Мне очень неприятно прибегать относительно вас к мерам строгости, но я не могу поступить иначе.
— Но вы сами знаете, мистер Ропер, что деньги были взяты не мною; что я только ручался за других.
— Но как сами они не в состоянии уплатить, взыскание обращается на вас. С этим условием я и принял ваше ручательство.
— Я уплачу долг, если вы дадите мне небольшую отсрочку.
— Отсрочки нельзя дать. Очень жаль, что я должен прибегнуть к мерам строгости; но я действую за сквайра Монкбери, а не за себя, потому должен поступать по законам, как ни противно это моим чувствам. Если у вас нет денег, я должен буду арестовать вас.
— Арестовать! — вскричал Френк.
— Да, и отправить вас в Чельмсфордскую Тюрьму.
— Мистер Ропер, вы не злой человек; вы не злой человек, вы этого не сделаете.
Управитель покачал головою.
— И у вас достанет духа посадить меня в тюрьму за то, что я избавил от погибели бедную вдову?
— Не толкуйте своего поведения фальшивым образом. Нет сомнения, намерение у вас было доброе; но вы сделали доброе дело в ущерб другому. Подписав обязательство, без верных средств удовлетворить ему, вы поступили очень дурно, и теперь испытаете следствия своей опрометчивости. Но сквайр Монкбери не должен через вас терпеть убытки; вы не можете уплатить денег, и я должен прибегнуть к силе закона.
— Жена моя, бедная жена! — вскричал Френк, закрывая лицо руками.
— О ней вы должны были подумать прежде, когда подписывали вексель. Вас посадят в тюрьму; вы потеряете место; ваша жена пойдет, быть может, по миру — все по вашей опрометчивости.
Слушая слова управителя, Френк с гордостью выпрямлялся, как бы готовился дать ему ответ, какого он заслуживал; но сделал над собою усилие и сказал с принужденным спокойствием:
— Я не считал вас таким человеком, мистер Ропер. Вы говорите с жестокостью, совершенно неуместною. Я вовсе не отказывался уплатить вам деньги. Я могу и хочу заплатить, прошу только небольшой отсрочки.
— Молодой человек, я уж не раз вам повторял, что я только агент сквайра Монкбери и не имею в этом деле собственного произвола. Но если хотите, я могу арестовать вместо вас мистрисс Лесли.
— Арестовать бедную старушку! Бросить ее в тюрьму, где она умрет с печали и стыда — нет, сэр, этого не будет!
— Так он ручался за бедную мистрисс Лесли! — шепнула Нелли мужу. — Ах, как мне жаль его! Заплати за него деньги, Иона; заплати, мой дружок.
— Двести фунтов? Да разве я с ума сошел! Как это можно!
— Нет, пожалуйста, заплати, Иона!
— Мистер Неттельбед, — сказал управитель, — сделайте одолжение, позовите сюда моих людей из передней.
— Не ходи, Иона; они хотят сделать что-то страшное, да, у них на уме ужасное дело! — вскричала Нелли.
— Не беспокойтесь, мистрисс, — сказал управитель, — я позову их сам.
Два высокие, здоровые служителя вошли в комнату и, по знаку управителя, схватили Вудбайна.
— Полицейские! — закричала Нелли, — поддержи меня, Иона! Я упаду в обморок… Падаю!
— Эх, лучше б они арестовали его где-нибудь в другом месте, — сказал трактирщик, — этим компрометируется мое заведение.
— Плати же скорее деньги, — со слезами повторяла Нелли, — со мною сделается истерика!
— Жизнь моя! Душа моя! — твердил трактирщик, стараясь успокоить жену.
— Не упустите же вашего арестанта, — сказал управитель служителям, — отведите его как можно скорее в Чельмсфорд и там представьте в тюрьму — понимаешь, Исааксон?
— Как же, понимаем, — отвечал служитель.
— Не позволите ли вы мне проститься с женою, мистер Ропер?
— Нет, лучше без прощаний, — отвечал Ропер.
— Гораздо лучше, — подтвердил служитель.
— Ах, какой ужас! Ах, какая жалость! — рыдая, говорила Нелли.
В эту минуту доктор Плот, до сих пор молча смотревший на все, кивнул головою управителю, который, по этому знаку, велел служителям остановиться.
— Я принимаю участие в этом молодом человеке, — сказал Плот, — и уж думаю, не помочь ли ему.
— Очень приятно это слышать, сэр; мне очень грустно прибегать к строгим мерам, но я действую не по своей воле.
— Знаю это, — нетерпеливо возразил Плот. — Но скажите, заслуживает ли участия мистрисс Лесли, за которую он поручился?
— В высшей степени, сэр. Она вдова бедного пастора. Вы должны помнить мистера Лесли, сэр; он был лет пятьдесят донмовским пастором, пока не переселился на свое приходское кладбище. Мы все жалели о нем, сэр. Ах, какие благочестивые назидания он давал нам! Сколько семейных распрей примирял своим словом! Ах, как хорошо говорил он о семейном согласии!
Волнение показалось на лице Плота. Постоянное нервическое подергивание рта его усилилось. Наконец, сердито взглянув на управителя, он сказал:
— Какое мне дело до назиданий мистера Лесли? С чего вы взяли передавать их мне?
— Извините меня, если я напомнил вам что-нибудь прискорбное: я вовсе не думал огорчать вас; я только хотел показать, каким прекрасным наставником нам был мистер Лесли.
— Вижу, что надобно чтить его память, — спокойнее отвечал Плот.
— Но он мало заботился о себе и умер, не оставив ничего жене, которая без помощи добрых людей терпела бы самую горькую нищету. Ей купили домик, дали ей денег и теперь она не нуждается.
— И все это сделал для нее Френк Вудбайн?
— Все он. Знаете, его жена племянница мистрисс Лесли; по крайней мере, так говорят. Верно то, что она воспитана ею. Вскоре после женитьбы Френка, начала старушка терпеть нужду, потому что племянница только и поддерживала ее хозяйство. Френк вздумал помочь. Посоветовался со мною. Старушке нужно было двести фунтов, чтоб устроить свои дела. Я взял ей денег у сквайра Монкбери, под ручательство Френка. Он условился только, чтоб не сказывать мистрисс Лесли, кто достал ей денег, чтоб не говорить об этом и его жене. Видите, он хотел поступить деликатно.