— Ничего я не вижу. Но на каком же основании вы думали, что он может вам уплатить? Есть у него средства?
— Средства небольшие, — улыбаясь, сказал управитель, — но я поверил его слову. И теперь убежден, что он действительно надеялся получить в письме деньги, только другие его обманули. Если вы ему поможете, ваше доброе дело не пропадет.
— Прежде надобно мне взглянуть на жену его и на мистрисс Лесли, — сказал старик.
— Вы увидите, что она точно такова, как я вам описывал. Если угодно, я вас провожу, сэр.
— Благодарю. Пусть же молодой человек останется здесь. Я хочу видеть жену его без него.
— Очень хорошо, сэр, потому что вы хотите сделать ему добро. Угодно вам идти сейчас?
Старик кивнул головою и пошел за своим плащом.
Пока продолжался этот разговор, полицейские служители, видя, что конца дождутся нескоро, уселись на другом конце комнаты за стол, посадив арестанта между собою. Тут подошла к нему с утешениями мистрисс Неттельбед, оправившаяся от истерики, и, чтоб развлечь его горе, подала ему бутылку старого элю. Но Френк не хотел пить.
— А мы не откажемся от стаканчика, мистрисс, — сказал Исааксон, — ведь не откажемся, Лэчем?
— Никоим образом, мистрисс, — подтвердил товарищ его, — мы в этом предмете знаем толк, и слышали, что у вас эль отличный.
— Этот сорт не вашему брату пить, — с неудовольствием отвечала Нелли, — не горюйте же, мистер Вудбайн, все уладится.
— Я думаю о бедной жене: с самой нашей свадьбы мы еще не проводили ни одного вечера не вместе, а нынче будет она одна.
— Вот важность! — сказал Исааксон, — моя супруга часто сидит одна по вечерам и никогда не жалуется…
— А можно сказать, еще рада бывает, — дополнил Лэчем.
— Бесчувственные изверги! — проворчала Нелли.
Тут подошел управитель и служители встали при его приближении.
— Не беспокойтесь, сидите, — сказал Ропер: — останьтесь здесь, покуда я на час схожу по одному делу с доктором Плотом; тогда я вам скажу, что делать с арестантом. Да смотрите, не упустите его.
— Слушаем, — отвечал Исааксон.
— Часа мне будет довольно, чтоб проститься с женою, сэр, — сказал Френк, — позвольте мне проститься с нею, сэр. Даю вам честное слово возвратиться. Моему слову можно верить. Позвольте мне проститься.
— Вашего слова не нужно, — отвечал Исааксон, — мы вас не отпустим.
— Варвары! — воскликнула Нелли, — я вырву его из ваших лап, во что бы ни стало!
— Отпустить вас невозможно, — подтвердил Ропер, отводя умоляющую руку Френка. — Мистрисс Неттельбед, угостите этих джентльменов; дайте им закусить и выпить.
Он поспешно ушел, чтоб избавиться от настойчивых просьб арестанта и догнать доктора, который уж был на улице.
Френк опустился на стул и закрыл лицо руками.
— Слышали, мистрисс, что сказал управитель? — заметил Исааксон трактирщице. — Так угощайте же; то есть не мешает подать нам трубки и пару бутылок — так ли, Лэчем?
— Так, отвечал, — облизываясь, Лэчем.
Нелли очень радушно подала им отличного эля, снабдила их трубками, и угрюмые служители уже порядочно разнежились, когда Иона с торжеством увидел в окно «суд присяжных окорока», церемониально приближающийся к его дому. В восторге побежал он, вместе с женою и всеми домочадцами, встречать дорогих гостей.
VI. Присяжные
Шесть молодых людей и шесть девушек попарно идут в дом; каждая пара, проходя мимо хозяина и хозяйки, здоровается с ними. Иона любезен до чрезвычайности, до нелепости. Молодые люди все в зеленых куртках, в белых чулках, в башмаках с пряжками. Все они красивые парни. Девушки очень милы и мило одеты. На них чепцы с розовыми лентами; розовые спенсеры с темно-малиновыми юбками; синие чулки и башмаки с высокими каблучками. Волоса у всех завиты в локоны. Перед судьями идут музыканты, наигрывая веселые песни.
Толпа любопытных идет за ними. Всех радушно встречают хозяин и хозяйка. Узнав об аресте Френка, все жалеют; но Френк сидит молча, погруженный в печальное раздумье, не обращая внимания ни на бесполезное сожаление, ни на шумное веселье.
Присяжные становятся в ряд. Музыка умолкает. Все снимают шляпы. Хозяин и хозяйка, взявшись за руки, подходят к судьям отвечать на их вопросы. Вопросы точны и строги, сообразно формуле клятвы. Бодро отвечают на них Иона и Нелли. Никогда еще мир не видал таких согласных, любящих и счастливых супругов. Судьи, кажется, довольны их ответами.
— Но это еще только предварительный розыск, — говорит старший присяжмый, Симон Эппельярд, — еще три дня остается до присуждения награды. Не провинитесь в это время.
— Не провинимся, — отвечает Иона, обнимая жену.
— Не провинимся, — повторяет она, ласкаясь к нему.
— А про тебя хозяин, видно, забыл, — шепчет Керроти Дик румяной Пегги.
— Держи язык за зубами, глупая голова, — отвечает Пегги.
— Через три дня мы возобновим розыск, — продолжает старший присяжный, — и если он будет удовлетворителен, как мы и надеемся, мы засвидетельствуем это мистеру Роперу: он передаст наш приговор сквайру Монкбери, и вы можете тогда предъявить свои требования в Баронском Суде.
— Ура! — кричит Иона, и толпа повторяет его крик.
Том становит на стол пуншевую чашу; Нелли и Пегги несут стаканы; толстая кухарка тащит пастет и сладкий пирог. Иона берет ковш и разливает ароматный пунш. Начинается общее веселье, шумная болтовня. Веселятся и полицейские. А пока они заняты стаканами, Нелли шепчется с Френком.
Музыканты начинают играть джиг. Стол придвигают к стене, очищают место для танцующих. Иона с женой открывают танцы, за ними следуют присяжные. Веселье достигает полного разгара.
Тут Нелли подходит к Френку и предлагает ему также танцовать. Он не соглашается, но Нелли неотступна. Смягченные пуншем полицейские не противоречат ее желанию. Френк должен согласиться. Он идет с Нелли; но стражи его, не забывая своей обязанности, становятся у дверей, чтоб арестант не мог убежать. Ионе, быть может, несовсем приятно видеть Нелли под руку с Френком, но он скрывает свое неудовольствие и утешает себя стаканом пунша. Живее и живее играют музыканты; танцующие кружатся как вихрь.
Вдруг — что это значит? Иона не верит своим глазам. Да, Нелли с Френком бегут по лестнице, ведущей из залы во второй этаж. Они оба громко хохочут, и все хохочут, кроме Ионы и двух полицейских. Они бросаются за беглецами; но до лестницы едва можно продраться сквозь густую толпу. Симон Эппельярд с товарищами отталкивают их назад. Нелли и Френк с веселым хохотом уже скрылись.
Иона поражен. Ему кажется, что он видит все это во сне; но полицейские выводят его из оцепенения, похлопывая по плечу и объясняя, что муж должен отвечать за проступки жены и что он будет виноват по закону, если арестант скроется из его дома. Спасительная мысль озаряет несчастного.
— За мною, джентльмены! мы еще поймаем его, — кричит он сторожам, — она хочет провесть его заднею дверью через сад; мы его там перехватим.
Он бежит из комнаты; но в дверях, Симон Эппельярд подставляет ему ногу: Иона падает. Бегущие за ними Исааксон и Лэчем падают через него. Поднявшись на ноги, они опять бросаются бежать в сад. Толпа уже там и, кажется, готова отнять у них Френка, если они его перехватят.
VII. Путешествие доктора Плота и его сомнения
Доктор Плот очень прозяб, да и дорога была очень дурна. Хромая нога доктора скользила по гололедице и, без помощи Ропера, он несколько раз упал бы. Настала ночь; но месяц освещал им дорогу. Приветно блестели огоньки в окнах, и доктор Плот чувствовал, при виде их, сильное искушение укрыться от пронзительного ветра; но не похожа была на теплые домики, оставшиеся за нашими путешественниками, бедная, одинокая хижина, мимо которой они теперь проходили. Не топился в ней камин, не слышались из нее веселые разговоры; слабый свет едва проникал сквозь замерзшие стекла ее окон. Хижина была так жалка, что доктор с любопытством сострадания заглянул в окно.