- Но ведь договор... - не на шутку растерялась девушка. - Я подписывала.
- Забудь, - покачал головой Макс. - Никто им ничего не должен. Это омеги права качать не умеют и слово сказать боятся. Я пойду сразу в суд — этот человек тут такого науправлял, столько законов нарушил, что долго расхлебывать будет. Найму адвоката, у меня еще остались связи... А Тридвер пусть потом радуется, если его не упекут на каторгу и община нам должна не останется.
Холли только глазами хлопала. Она как-то не подумала о произошедшем с этой точки зрения... почему-то приняла все требования старосты, как должное, даже не усомнилась. Теперь ей было стыдно за собственную доверчивость и тем удивительнее было слушать рассуждения Макса.
- Не надо так удивляться, - хмыкнул Макс. - Я почти десять лет был главой столичного клана... уж законы-то знаю. Ты же не думаешь, что все всегда идет гладко и все играют по-честному?
- Н-нет... - признала Холли. Хотя, несмотря на эти годы самостоятельной жизни, примерно так она и думала. Просто ей очень везло — после Лирмейна, будто вселенная взялась восстанавливать справедливость, ей попадались только хорошие люди.
Или это она сама подсознательно избегала малейших признаков опасности и была предельно осторожна?
- Не переживай об этом, - продолжил между тем оборотень. - Ты лучше скажи, куда планируешь податься?
- Я еще не думала, - покачала головой Холли. - Все произошло слишком быстро. Наверное устроюсь в какую-нибудь пекарню и буду просто жить...
- Хм...
Оборотень замолчал, но продолжал смотреть на Холли, словно пытался понять, о чем она думает.
- Знаешь... - после долгой паузы, сказал, наконец Макс. - Когда я уходил из клана, я не думал об омегах и о том, что с ними будет... Хотя должен был, я же альфа, а они были частью моего клана. И это моя вина, что они оказались почти рабами и вынуждены были бежать. А теперь... я думаю, что должен это исправить.
- Что? - не поняла Холли.
Макс покосился на нее и пояснил:
- Я хочу основать клан для омег. Хочу отстроить поселение... место, куда омеги смогут прийти за защитой.
Холли смотрела на оборотня и не верила тому, что слышит. Как-то не укладывался в голове образ Макса, грубого и развязного с образом ответственного вожака клана.
- Это только кажется безумным, - словно оправдываясь, продолжил Макс. - А на деле — вполне возможно, мы сможем себя обеспечить. Омеги могут многое... Их не так много — натура двуликих к этому не располагает - но бывают оборотни-художники, музыканты, врачи, ученые... и чаще всего это омеги.
- А не получится, что они будут работать на тебя... как здесь — на Тридвера? - спросила Холли.
Девушка боялась, что оборотень рассердится, но он только покачал головой.
- Я не хочу этого, у меня нет в планах разбогатеть или что-то подобное... Я просто должен это сделать.
- Зачем ты мне все это рассказываешь? - тихо спросила Холли.
- Хочу, чтобы ты поехала со мной.
- Что?! - изумилась Холли.
- Что — что? - с самым невозмутимым видом переспросил Макс. - Еда — это самое главное. Пока я буду все организовывать, ты будешь их кормить.
- Ты шутишь? - не веря своим ушам, переспросила Холли.
- Ничуть. Мне нужна помощь, а у тебя это отлично получается...
- Да с чего бы мне?!.. - возмутилась Холли.
- Потому что ты хочешь, - перебил ее оборотень. - Хочешь быть нужной, хочешь что-то значить... Как и я, похоже.
От такого заявления Холли просто потеряла дар речи. Мысли метались в голове, как перепуганные рыбки, но ни одна не могла оформиться в четкий аргумент или возражение.
- А еще... - начал Макс.
Холли подняла на него взгляд, и тут же оказалась уложена на кровать. Макс нависал над ней, внимательно разглядывая.
- Что ты делаешь? - дернулась Холли. - Слезь с меня!
Но оборотень только покачал головой. Медленно, медленно он поднял руку... Холли настороженно посмотрела на него, пытаясь понять, что он собирается сделать.
И не сразу ощутила легкое прикосновение к груди. Мужчина осторожно, словно мог причинить ей боль, сдвинул край сорочки, обнажая шрамы. Холли вздрогнула и рванулась изо всех сил: она не могла допустить, чтобы кто-то видел этот кошмар! Даже она сама старалась не смотреть на эти грубые уродливые полосы... ни когда переодевалась, ни когда принимала ванну... словно если она не будет на них смотреть, они исчезнут..