А после того, как Айнон поговорит с единоверцами, ему нужно будет поговорить с драконом.
Внизу Фурлинастис видел храм. Прямоугольник из мраморных плит и покрытых желобками колонн одиноко стоял на пустынных равнинах. Пока дракон проносился в темном небе по широкому кругу, немногие люди, бывшие снаружи храма, в ужасе бросились внутрь.
Фурлинастису страх людей доставлял мало удовольствия — даже этого лишил его гнев. В тридцать шестой раз он, скрежеща зубами, боролся против поработившего его заклинания души. И в тридцать шестой раз не смог одолеть принуждение. Заразившая душу дракона крохотная частичка души Кессона Рела вынуждала его следовать приказу.
Фурлинастис взревел от бессильного гнева, по спирали спускаясь к храму. Продолжая бороться, но продолжая быть в подчинении, он сел и погрузил когти в мраморные ступени, распахнул огромные бронзовые двери и произнес во тьму приговор.
— Кессон Рел шлет благодарность и смерть. Я прислан забрать одного из вас. Выведите Лорма Диивара. Пришло его время умирать.
Храм молчал. Фурлинастис ждал, вонзив когти в мрамор лестницы.
Через какое-то время вышли два жреца, а не один. Оба были в черных масках, символах своей веры. Фурлинастис чуял страх обоих. Они пришли не сражаться. Старший держал младшего за руку и говорил что-то успокаивающее. Бледный и слабый младший жрец глядел на дракона.
Сила оков души Кессона Рела позволила Фурлинастису понять, что Лорм Диивар — младший из жрецов. Он протянул переднюю лапу.
Старший выступил вперед и сказал:
— Мое имя — Айнон Дес Провидец, Первый Демарх Конклава. Как твое имя, дракон? Ты связан?
Фурлинастис поднял голову. Жрецы храма еще не пытались с ним говорить. Дракон попытался было ответить, но ему помешала магия души. Он оттолкнул старшего жреца и поднял Лорма Диивара.
Молодой жрец обмяк в когтях. Возможно, он молился. Фурлинастис не мог понять.
— Храни веру, послушник, — сказал Лорму старший. — Твоя смерть не будет тщетной, как и наше изгнание.
Змий не увидел ответа Лорма. Он приготовился взлетать.
— Дракон, я вижу на тебе душу Кессона Рела, — сказал старший жрец. — Завтра ты должен произнести мое имя, чтобы стать свободным. Ты понял?
Фурлинастис не мог ответить, хотя слова жреца жалили его словно стрелы. Свободным! Он взмыл в воздух и распростер крылья. Голос старшего жреца преследовал его весь полет.
— Айнон Дес Провидец. Запомни это имя! Ты должен прийти завтра за мной — или останешься рабом навечно.
Фурлинастис пожирал Лорма Диивара, пока Кессон Рел хохотал. Вкус плоти молодого жреца был отвратителен, а крики неприятны. Дракон предпочитал, чтобы ужин сначала протух как следует в его болоте. Да и есть любил по своей воле.
После, вычищая языком зубы, дракон думал о словах старшего жреца. Айнон Дес говорил о свободе от Кессона Рела, от проклятых оков души, делавших его рабом.
Перед ним парил поднятый в воздух силой заклинания и замкнувшийся в своих мыслях Рел. Несмотря на замысловатый план и притворное ликование, в действительности теург получал мало удовольствия от гибели бывших товарищей.
Фурлинастис с ненавистью смотрел на теурга, человека, который сковал его. Внезапно он решил, что ничего не потеряет, сотрудничая с Айноном. Для Кессона Рела дракон был лишь рабом — а эта судьба была для Фурлинастиса хуже смерти.
И он сказал:
— Один из жрецов, не тот, которого назвали, вышел из храма и бросил вызов.
Кессон оторвался от раздумий, нахмурился и сказал:
— Ты же не причинил ему вреда, а?
Фурлинастис знал, что Рел хочет увидеть смерть каждого жреца. Он приказал дракону не убивать никого, кроме как по его приказу.
— Вызов не мне, — ответил змий, — а тебе.
— Да что ты? — Кессон приподнял брови. — Который из жрецов? Опиши его мне.
Приказ активировал магию заклинания души, и слова хлынули из уст Фурлинастиса сами по себе.
— Он был высоким и старым, с седыми у висков черными волосами, без растительности на лице. Худощавый. Глаза, как и у всех, были скрыты под маской. Он назвал себя Айноном Десом Провидцем. И похоже, звук твоего имени его не пугал.
Последнее дракон добавил, чтобы задеть гордость Кессона. Человек поджал губы и скрестил руки на груди.
— Айнон… Айнон. Я собирался припасти его напоследок.
— Он назвал тебя еретиком, — добавил Фурлинастис, вспомнив слова Кессона Рела при первой встрече на болоте.