Над прудом парил окутанный тенями Кессон Рел и холодно взирал на ношу дракона. Фурлинастис положил Айнона на алтарь и прижал один из когтей к животу человека, как делал с каждым из мертвецов. Он больше не ощущал вокруг плоти жреца неприятного движения, словно оно пыталось быть незаметным.
Кессон Рел начал смеяться — ненавистный звук, к которому дракон привык. Теург проплыл вперед, опустился на твердую землю и склонился над распростертым провидцем.
— Айнон Дес, — сказал Рел, глядя на плененного жреца. — Я собирался припасти тебя напоследок, чтобы перед своей кончиной ты увидел, как погибнет храм и все в нем.
Жрец извивался под лапой Фурлинастиса, пытаясь освободить грудь, чтобы заговорить.
— Ты еретик, Кессон Рел, и вор. Ты испил из Чаши Ночи и сим сделал себя отступником. За это…
Теург рванулся вперед, сорвал маску с Айнона и сжал челюсть жреца.
— А ты дурак, Первый Демарх, напыщенный дурак. По-твоему Бог Теней сделал бы со мной это, — Кессон Рел отпустил Деса, отошел и поднял руки, показывая темную кожу, желтые глаза и танцующие вокруг тени, — если бы не хотел, чтобы я пил из Чаши? А?
Фурлинастис чувствовал, как под его когтями вокруг поверженного жреца извивается тьма. Кессон Рел словно не замечал ничего.
— Покайся, Кессон Рел, — сказал Айнон. — Еще не слишком поздно. Ты Избранный Бога Теней, но ты не его Первый. Покайся или ты умрешь.
Теург улыбнулся.
— Я так не думаю, — глядя в лицо провидца, он обратился к змию. — Дракон, выпотроши его. Медленно.
Сдержи свое обещание, жрец, подумал Фурлинастис, пока его лапой двигали оковы души. А я сдержу свое.
Дракон погрузил кончик когтя в живот Айнона.
Жрец скривился, но смог начать молиться. Фурлинастис слышал в словах силу, хотя когда в легкие потекла кровь, большую часть их поглотило бульканье. Дракон продолжал терзать жреца, ожидая, что произойдет что-то, хоть что-то. Дес не кричал, лишь продолжал молиться.
Ничего не произошло, когда Айнон наконец-то испустил дух. Ничего.
Фурлинастис чуть не взревел от досады.
Кессон Рел ухмыльнулся и сказал:
— Прощай, Первый Демарх.
И в этот миг откуда-то из глубин болота донесся стон, а черная дымка поднялась над свежим трупом жреца. В ней Фурлинастис видел силуэты, лица.
Души, понял дракон. Души священников из храма. Айнон убил их всех, возможно, принес в жертву, и притащил к болоту в своем теле.
Кессон Рел сделал шаг назад, широко открыв глаза. Его взор метался между туманом душ и драконом.
— Что ты сделал?
Фурлинастис услышал в голосе теурга страх и понял, что Айнон не солгал.
Кессон Рел начал произносить заклинание.
— Освободил себя, теург, — ответил Фурлинастис, надеясь, что это так.
Связывание душ все еще не давало ему причинять вред теургу, и дракон мог лишь сидеть, надеяться и ждать.
От тела жреца протянулось облако душ, протянулось вдоль тела Фурлинастиса и слилось с вечно окружающими его тенями.
И в тот же миг по чешуе прошел разряд, дрожь силы. Чешуйки начали жечься, ползти по плоти. Мрак забурлил вокруг него. Дракону казалось, что под его чешуей ползут миллионы насекомых, царапают плоть, жалят кожу.
Голос Кессона Рела сорвался, прежде чем он закончил заклинание.
— Дракон, остановись! — завопил теург. — Остановись!
Но Фурлинастис не мог остановиться.
Дракон подпрыгнул в воздух, кружась, корчась и рыча. Души толпились на нем, покрывали Фурлинастиса. Он зашипел от муки, когда жрецы вгрызлись в его сущность. Казалось, что в его глаза вонзились кинжалы.
— Айнон Дес, ты предал меня! — проревел дракон.
А затем он понял, что ошибся.
Духи жрецов, всех восьми, проникли в его душу, избороздили суть, пока не нашли частичку души Кессона Рела, которой теург сковал Фурлинастиса. И внутри началась битва, незримая война, которую дракон ощущал, но не мог видеть.
Они сшиблись, словно враждующие армии. Фурлинастис плохо слышал бой, словно он кипел очень далеко. Разряды духовной энергии вырывались из покрова теней. Далекие крики звенели в ушах. Фурлинастис чувствовал, как наложенные теургом оковы души слабеют, словно кто-то выдирает из дракона проникшего в самые дальние уголки плоти паразита.
Он ощутил, как цепи его воли треснули, и освободился от связывания души. Битва стихла, хотя Фурлинастис все еще чувствовал напряжение.
И разум дракона сразу обратился к мести. Он прекратил корчиться и обратил глаза на землю, высматривая в болоте Кессона Рела, принюхиваясь, чтобы учуять в воздухе его запах…