Только теперь Изабелла частично поняла, почему отец и дядя Джордж так усердно искали любые упоминания об артефактах и святилищах демонов, постоянно срываясь в экспедиции, словно два мальчугана. Всё связано с Императором, а Императорам не отказывают.
И вот, однажды они не вернулись. Вернулись только их тела, изувеченные так, что с трудом можно распознать черты лица. Изабелла, всё ещё живо помнила, как смотрела на мёртвого отца и немые рыдания сотрясали её, как смотрела на его тело, выжженное изнутри, иссушенное, и не могла понять, почему его забрали у неё? Кого винить в его смерти?
А сейчас она смотрела на мужчину, который отправил его на смерть, который знал, что так произойдёт и ничего не сделал, чтобы помочь. Внутри неё поднялась волна ярости и злости, платок в руках надорвался с жалостным треском, если бы не воспитание и манеры, вбитые с детства, она уже, подобно дикой кошке, впилась ногтями в лицо Императора, и плевать, что он сюзерен и сильнейший в государстве.
Тем временем Генрих продолжал.
— Вот оригиналы завещаний, — он взмахнул пальцем, и на столе перед ним из воздуха соткались два свитка, скреплённые кроваво-красными печатями. — Взгляните.
Алисия с Изабеллой опешили от удивления, они и не думали, что Император покажет им послания, написанные десять лет назад.
Девушка дрожащей от волнения рукой взяла свиток из белой бумаги, как ровно и не было десяти лет, словно только вчера высохли чернила и кроваво-красная печать с изображением дракона поставлена совсем недавно.
Изабелла разломила печать и развернула лист. Первым бросился в глаза такой знакомый и родной почерк. Только потом она вчиталась в содержимое.
В начале шла официальная часть, в которой говорилось, что всё состояние переходит к его дочери, как и все компании, по достижении ей возраста в двадцать лет. До этого времени Его Императорское Величество Генрих Осгод назначается её опекуном и хранителем наследства. Так же там было указано, что выйти замуж она должна только по собственному желанию и никто не имеет права принуждать её к обратному. У Изабеллы сразу же возникло чувство, что это написано в особой степени для самого Императора.
В личной части отец писал, что просит винить в его смерти только адептов Мёртвых Богов, против которых он боролся всю свою жизнь, чтобы Изабелла прислушивалась к Генриху и что ему так жаль оставлять свою единственную дочь.
По щеке Изабеллы скатилась одинокая слеза, блестящей звездой упавшая на белый лист. Плечи девушки обмякли, словно из неё вынули стержень. А перед глазами так и стояло лицо отца с грустной улыбкой, смотрящего на любимую дочь.
Рядом с ней на Алисии тоже не было лица, губы кривились в горькой улыбке, из — под вуали слёзы двумя дорожками бежали по щекам.
— И что теперь, Ваше Величество? — спросила графиня Марн ровным голосом, взяв себя в руки.
Генрих взглянул на женщин, одобряя их силу и решимость. Не смотря на груз ответственности и скорби, они не потеряли себя и всё так же с решимостью и злостью в глубине глаз смотрят на него. Мужчина вздохнул, иногда хотелось бросить всё, разразиться гневной тирадой о том, как всё осточертело, и пойти поубивать демонов самому. Но под его управлением целая Империя с почти миллиардом жителей, куда тут денешься. Вот и приходится смотреть и руководить, доверяя смертельно опасную работу другим.
— Теперь вторая часть, — сказал Генрих.
Он коснулся перстня, драконом обвивающего, указательный палец и перед ним на столе появился чёрный ларец. Тёмная гравировка узорами оплетала стенки, а на крышке оскаленная морда чудовища взирала на мир.
— Внутри находится артефакт, который добыли Роумел и Джордж, — сказал Император.
— Из-за него их убили? — спросила Алисия, когда чувство опасности волной охватило её.
— Возможно, но точно я не уверен, — ответил Генрих.
Изабелла смотрела на ларец, взглядом следила за узорами на нём, переплетаясь змеями они то сплетались, то снова распадались на отдельные линии, как будто то в одном, то в другом месте что-то пыталось вырваться на свободу, полное ярости и смерти.
— Что это? — с губ Изабеллы сорвался вопрос, она вспомнила, как забрала этот злополучный диск из окоченевшей руки отца.
Император с интересом взглянул на девушку и пальцем ударил по ларцу.
— Именно! Я не знаю, что это, и не знаю для чего это, — сказал Генрих со слабой улыбкой. Они вместе с конклавом магов ломали голову над этим последние две недели, но так и не добились ничего. — Сам ларец, опасности не представляет, он служит чем-то вроде печати и цепей для содержимого, а вот оно-то нам и не понятно.