Отбросив последний из своих принципов, я обхватил ее за грудь. Она выгнулась навстречу, пока я ласкал ее, и я возненавидел себя за это, но, Господи, ее груди были такими мягкими. Даже через полотенце они абсолютно прекрасны. Тяжелые и полные, ее шелковые соски терлись о влажную ткань. Прямо под моими ладонями.
Она снова расслабилась, ее рука двигалась, подводя ее к краю, я теребил большими пальцами соски, предлагая ей так много наслаждения, как мог, пытаясь сохранить остатки разума.
Только для этого было уже слишком поздно.
Прямо здесь, в эту самую секунду, все изменилось. Защитная стена, которая оберегала меня, разрушилась, и я никогда не смогу желать другую женщину так, как желаю сейчас Эйвери.
Это желание убьет меня.
В тот момент, как моя “стена” дала трещину, мое сознание оказалось за пределами здравомыслия. Эйвери сексуально застонала, и ее тело задрожало. Ее бедра широко разведены, она качает ими все сильнее, ее киска с нетерпением принимает ласку.
Взглянув на нее, я не удержался и сжал соски, отчаянно желая почувствовать, как она прижимается ко мне. Я слишком близко. Мои яйца сжались, член каменно твердый и пульсирует, но я сдерживаюсь. Я издал низкий рык, сжимая ее грудь и наблюдая за тем, как она доводит себя до оргазма.
Она без сил упала на меня, ее рука выскользнула из-под белья, и единственное, о чем я мог думать - это возможность попробовать ее влажные пальчики на вкус. Черт. Не позволяя ей устроиться поудобнее, я попросил: - Эйвери, слезь с меня.
Она была изнурена. Она застонала, но позволила мне перекатить ее на вторую половину дивана. Я вскочил, проклиная свои горящие яйца. Я прижал свою каменную эрекцию, направляясь в ванную комнату.
Там я закрылся.
Оперившись руками о мраморную столешницу, я сделал глубокий вдох. Я не мог смотреть на себя в зеркало. Праведник, как же. Она не представляет насколько.
Я открыл кран и ополоснул лицо холодной водой, думая о том, чтобы взять побольше льда для изнывающего члена. Даже мысль о расстегивании молнии казалась мне слишком чувственной, хотя, если я сейчас позволю себе расслабиться, то сотру свой член от усилий.
И мне не будет прощения, если я начну дрочить, зная, какую боль испытывала Эйвери. Горячий, черт возьми… но я не буду таким ублюдком.
Глубоко вдыхая, я все еще мог чувствовать ее запах на своем теле. Я снял рубашку и облокотился спиной о холодную дверь, молясь, чтобы она была удовлетворена, когда я покину эту комнату. Как бы сильно я не хотел помочь ей, я не смогу еще раз вынести эту пытку.
Я сделаю единственное, что могу: я найду ублюдков, которые сделали это с ней; представляя, как я размажу их лица, и эта короткая вспышка гнева вернула меня к реальности.
Когда я успокоился достаточно, чтобы войти в гостиную, я практически потерял сознание от счастья. Глаза Эйвери были закрыты, и, похоже, она уснула. Я сел на пол около нее, так, чтобы слышать ее спокойное дыхание. Будучи уверенным, что эту ночь она проведет в безопасности.
Глава 13
Сдаться
Эйвери
Пронзительный свист чайника отдался звоном в голове. По дороге к плите я споткнулась. Сняв чайник с огня, потерла виски и облокотилась на столешницу.
С похмельем я смогла бы справиться. Но это было нечто совсем иное - абсолютное чувство подавленности.
Я опустила пакетик зеленого чая в стакан и залила его кипятком. Затем мой разум начал проясняться, и я заварила вторую чашку. Я должна Куинну гораздо больше идиотской чашки чая, но начало положено.
Я ощутила его присутствие еще до того, как обернулась, чтобы увидеть его на входе в кухню.
Наши взгляды встретились, между нами, словно пропасть, разверзлась тишина. Я должна была испытывать необходимость заполнить ее, но меня охватило странное ощущение комфорта - он был все еще здесь. Он не оставил меня при первых лучах солнца.
Его белая рубашка была расстегнута, черный галстук развязан, соответствуя своим видом непослушным и растрепанным волосам. Впервые я могу сказать, что вижу Куинна таким. Мой взгляд опустился ниже, к татуировке, скрытой под расстегнутой рубашкой. Цитата была набита на правой верхней стороне груди. Я впервые заметила ее, когда увидела его растянувшимся на полу этим утром, но я все еще не могу четко разобрать слова.
- Чай? - предлагаю я.
Его кривая улыбка вызвала трепет в моем животе.
- Есть что покрепче, например, кофе?
Я покачала головой.
- Не в этом доме.
Он прислонился бедром к столешнице и скрестил руки.