Все шло привычно, пока в декабре, перед новым годом Анна Капитоновна не заболела и не умерла. Две недели перебаливая простудой дома, с регулярными визитами врачей и сдачей тестов на короновирус, закончились смертью. Ей было девяносто семь...
Смерть, конечно, напрягла неожиданностью и хлопотами с похоронами. Марина на похороны не прилетела. Рождество и короновирус ограничивали, к тому же при общении она честно призналась:
- Анна Капитоновна мне приходилась дальней родственницей, как-то там сводной сестрой деда, умершего еще до моего рождения. Я присматривала за ней как могла, вот вас пригласила, но приезжать на похороны по сути чужого человека еще и в такое время считаю неразумным. Деньги, если она не оставила я перешлю, скажите сколько. Квартиру наверняка государству или кому-то еще отписала, она что-то такое говорила лет пять назад. Никаких бумаг, подтверждающих родство у меня нет, представитесь такими же далекими внучками и вопросов никто не задаст. По моей квартире все по-прежнему, живите, оплачивая коммуналку. А это будет последним большим одолжением. С рождеством!
Она отключилась.
- Классно поговорили, - заметила Олеся.
- Все, как и следовало ожидать. Поэтому бабулька за нас так и цеплялась, сама знаешь – сын умер, подруги тоже, родня по умирала или разъехалась кто куда.
- Ладно, похороны, так похороны.
Никаких проблем дальше не было, непривычные формальности и все. Дальняя родня, другой нет, и никто лишний раз не поинтересовался, история про сводную сестру деда потребовалась один раз в полиции и то прошла на ура. Искать кого-то ближе и роднее без особой причины, они желанием не горели.
Вскрытие, которого слегка опасались девушки, тоже ничего удивительного не показало. Осложнение на легкие в результате заражения ковидом. Успокаивающие таблетки, добавляемые последние пяток лет, среди массы основного лечения особых вопросов не вызвали. Психотропное средство покупалось с рук у знакомой медсестры, работающей в психбольнице, и отлично действовало, значительно снижая агрессивность и активность Анна Капитоновны. Она становилась чуть более адекватной, менее нервозной и в целом производила впечатление доброй бабушки из сказки. Гениальный совет дала одна из знакомых Олеси мимолетом, пожаловавшись на кого-то.
А вот дальше посыпались сюрпризы. Оказалось, Анна Капитоновна действительно оставила завещания, отписав две трети квартиры Олеси, а треть Оксане, но последней досталась дача с пожеланием расширить территорию до кладбища. Нотариус, немолодая серьезная дама, деликатно заметила, что ей за отслеживание исполнения не заплатили, поэтому все на усмотрение наследников. Отказаться от своей доли не вышло, поэтому Оксана тут же оформила дарение в пользу Олеси. А та в свою очередь заплатила примерно треть стоимости квартиры.
Странное чувство осознания отсутствия Анна Капитоновны Оксану накрыло только через несколько дней. Похороны, организацией которых занялись девушки, прошли тихо и неприметно. Присутствовало всего несколько человек, причем половина работники ритуальной службы. Узнав о возрасте бабули, смертях родни и подруг, все кивали, и соглашалась «да, дожить до такого страшно»
Без плакальщиц, стенаний и толпы, со скромными поминками в кафешке на двоих. Даже смутно знакомые соседки по двору не нашлись. Одна умерла, вторая впала в маразм и лежала в интернате, а насчет третьей они сами не сориентировались. Но объявления на ближайших домах развесили, вдруг кого-то пропустили. Олеся долго подшучивала, что ближайшим кругом можно смело считать работников поликлиники и почтальоншу, приносившую пенсию уже десяток лет, как раз с момента своего выхода на пенсию.