- Тебе не следовало надевать это платье, Октавия, - сказала явно шокированная Гасси. - Здесь же не Лондон.
- Это слишком очевидно, - сказала я, поглядывая вокруг.
Подошла Бриджит Гамильтон и взяла меня за руку.
- Как очаровательно ты выглядишь, Октавия. Пойдем, нанесешь сокрушительный удар по нашему местному члену палаты представителей. Он умирает от желания познакомиться с тобой.
И не он один. Как только "охотники" пропустили изрядное количество, они окружили меня, наперебой стараясь привлечь мое внимание. Мне подливали снова и снова. Никогда еще я не блистала таким злым остроумием, буквально не давая им передохнуть от приступов смеха. Как опытный комик, невзирая на то, что мне удавалось держать мою публику в состоянии радостного возбуждения, я внимательно наблюдала за тем, что происходит на флангах.
Джереми был мрачнее тучи, потому что я так откровенно флиртовала со всеми мужчинами, Гарэт держался как будущий зять Гамильтонов, суетился ли с напитками или улыбался Лорне. Вместе с тем, как только он смотрел в мою сторону, его лицо принимало злое выражение.
Около десяти часов вошла сильно раскрасневшаяся Бриджит Гамильтон с двумя кастрюлями и водрузила их на длинный полированный стол, рядом с горой тарелок и вилок.
- Это рисотто, - сказала она, - если кто голоден.
Гости ринулись к еде. Я осталась стоять на месте, мужчины, окружившие меня, тоже. Шум, который мы производили, все нарастал до тех пор, пока к нам через толпу не пробился Гарэт.
- Ты бы поела чего-нибудь, Октавия, - сказал он.
Я покачала головой и вызывающе улыбнулась ему.
- Ты ничего не хочешь? - растягивая слова, спросил член палаты, стоявший возле меня.
- Только тебя.
Стоявшие неподалеку женщины, оторвавшись от рисотто и разговоров о пеленках, в ужасе посмотрели на меня. Среди них была и жена члена палаты, с лицом породистой трески.
- Современные девушки совсем не те, что были двадцать лет назад, громко заявила она.
- Конечно, нет, - резко сказала я. - Двадцать лет назад мне было всего шесть. Вам следовало ожидать некоторых изменений в моем облике и поведении.
Она побагровела от злости, когда раздался взрыв хохота.
Гарэт не смеялся. Он взял меня за руку.
- Мне кажется, тебе лучше пойти поесть, - сказал он ровным голосом.
- Я тебе уже один раз сказала, - раздраженно ответила я, - я не хочу есть, я хочу танцевать. Почему бы кому-нибудь не включить проигрыватель?
Член палаты опустил глаза на серебряные кружочки.
- А что происходит с ними, когда ты танцуешь?
Я хмыкнула.
- То открывают меня, то закрывают. Они же двигаются.
Раздался еще один взрыв смеха.
- Ну, и чего же мы ждем? - спросил член палаты. - Давай поставим пластинку и потанцуем.
- Хорошо, - сказала я, взглянув на него из-под ресниц, - но сначала я схожу в туалет.
Поднявшись в ванную комнату, я едва узнала себя. С взъерошенными волосами, блестящими глазами и пылающими щеками, я выглядела, как одна из Менад. Господи, а платье-то какое красивое!
- И ты тоже красивая, - заметила я и, подавшись вперед, поцеловала свое отражение в зеркале.
Несмотря на то, что я слегка опьянела, я смутилась, когда, обернувшись, заметила в дверях наблюдающего за мной Гарэта.
- Ты что, не знаешь, что подглядывать неприлично? - заявила я.
Он не шевельнулся.
- Я бы хотела пройти, если ты не возражаешь, - продолжала я.
- О нет, ты никуда не пойдешь, - сказал он, схватив меня за руку.
- Нет, пойду! - закричала я, пытаясь вырваться.
- Ты прекратишь вести себя, как уличная девка? - взорвался он, втащил меня в ближайшую спальню, толкнул на кровать и запер дверь.
- Ну а теперь я подозреваю, что ты хочешь обойтись со мной, как с уличной девкой, - враждебно сказала я. - Что скажет твоя драгоценная Лорна, если застанет нас здесь вдвоем?
Вдруг мне стало страшно от его зловещего взгляда.
- Настало время, когда кто-то должен преподать тебе урок, - сказал он, приближаясь ко мне. - И, боюсь, это буду я.
Не успела я опомниться, как он, перекинув меня через колено, задал мне такую трепку, что у меня искры посыпались из глаз. Я начала кричать и отбиваться.
- Замолчи, - злобно сказал он. - Тебя все равно никто не услышит.
Внизу продолжал греметь проигрыватель. Я боролась и пыталась укусить его, но он был слишком силен. Было не столько больно, сколько унизительно. Кажется, этому не было конца. Наконец, он столкнул меня на пол. Я лежала, дрожа от страха.
- Вставай, - бесцеремонно сказал он, - и собери свои вещички. Я отведу тебя на яхту.
***
Над рекой висела луна, заливая белым светом опустившийся на спящие поля прозрачный туман. Густо-синее небо было усыпано звездами, в воздухе пряно пахло таволгой.
Чувствуя боль в каждой косточке и кусая губы, чтобы не разреветься, я тащилась за Гарэтом по полю. При этом, я постоянно спотыкалась, не падая только потому, что он сжимал мою руку словно тисками. Мне кажется, он боялся, что я могу удрать назад, на вечеринку.
Когда мы поднялись на палубу, я сказала:
- Ну, теперь ты можешь вернуться к своей ненаглядной юной подружке.
- Не раньше, чем ты ляжешь спать.
Прямо в платье я завалилась на свою койку. Но, закрыв глаза, все еще продолжала ощущать, как все вокруг кружится. Я тут же снова их открыла. Гарэт стоял, наблюдая за мной сквозь дым сигары.
Я снова закрыла глаза и почувствовала приступ тошноты.
- О, Господи, - проговорила я, пытаясь подняться.
- Лежи, - резко сказал он.
- Я имею право встать с собственной постели, - сказала я раздраженно. С твоей стороны благородно было удерживать меня от чужих постелей, но из своей собственной постели человек может вставать, когда захочет.
- Перестань болтать, - сказал Гарэт.
- Не могу, - в отчаянии произнесла я. - Меня сейчас вырвет.
Он едва успел подвести меня к борту яхты. Мне было так плохо, как никогда в жизни. Сначала мне никак не удавалось остановить все новые ужасные позывы, а потом, из-за того, что Гарэт держал мою голову, слезы унижения.
- Оставь меня одну, - всхлипывая, умоляла я. - Оставь меня, я хочу умереть. С минуты на минуту вернутся Гасси и Джереми. Пожалуйста, пойди и задержи их немножко.
- Они не вернутся еще очень долго, - заметил Гарэт, взглянув на свои часы.
- Можно мне попить?
- Пока нет. Все начнется снова. Нужно немножко потерпеть.
Я посмотрела на огромную белую луну и вымученно засмеялась.
- Романтичней ночи не придумаешь, правда?
Когда мы шли по коридору, я чуть не упала. Гарэт подхватил меня на руки, отнес в каюту, ловко, как ребенка, положил на постель. Потом дал мне пару таблеток.
- Это поможет тебе уснуть.
- Вообще-то я не планировала сегодня ночью свиданья с Джереми.
Я дрожала, как собачонка.
- Я очень сожалею, - сказала я, крутя головой, - очень.
- Лежи спокойно, - сказал он. - Таблетки скоро подействуют.
- Не уходи, - прошептала я, когда он поднялся и направился к двери.
Он посмотрел на меня. Его лицо ничего не выражало: ни презрения, ни насмешки, ни даже следа жалости.
- Я принесу тебе еще одеял, - сказал он. - Не хочу, чтобы ты простудилась.
От этой неожиданной доброжелательности, которую он впервые проявил ко мне, на мои глаза навернулись слезы. Я начала засыпать, когда он вернулся с двумя пледами, от которых пахло плесенью. Когда я увидела его руки, заботливо поправлявшие плед, - сильные руки с черными волосами, я почувствовала, что хочу, чтобы эти руки обняли меня, погладили и приласкали, как будто я снова была ребенком. На мгновенье мне показалось, что это мой отец, строгий, но любящий и заботливый. Мне так не хватало этого всю жизнь. Кого-то, кто мог бы остановить меня, когда я заходила слишком далеко, того, кто не позволял бы вести себя плохо и гордился бы мной, если я вела себя хорошо.
- Засыпаешь? - спросил он.
Я кивнула.
- Умница. Утром будешь в порядке.
- Мне очень жаль, что я испортила вам вечер.
- Не переживай. Они славные, эти Гамильтоны. Тебе надо бы чаще встречаться с такими людьми. Они исповедуют истинные ценности.