Да, так будет создана основа. Основа для познания. Простого и сложного. Во-первых, Свен узнает, что любит Марио. Какие книги читает, какую музыку слушает, какие фильмы смотрит, как любит бездельничать, каким предметам уделял внимание в школе, к чему был равнодушен. Интересно абсолютно всё: сколько комнат у него в квартире, какой телевизор он смотрел, какие каналы включал, сколько у него друзей, какое у него образование, чем занимался до своего появления здесь, как его угораздило сюда попасть. Но разговор обязательно выведет и на сердечные дела. Как бы дискредитировать всех девчонок, с которыми он встречался? А, может, их и не надо изобличать в скрытности, глупости и вероломстве? Ведь он такой красавец! Можно просто мимоходом заметить: «Ну, о девчонках я не спрашиваю. Всё доступное, как правило, неинтересно. Тем менее, чем более доступно, а при твоей внешности…» Если он всё же будет возражать, надо будет отнестись к этому пренебрежительно. Они, мол, только и ждут, когда ты зазеваешься, а потом вешают тебе на шею и себя, и своё драгоценное брюхо. И попробуй развяжись с этим. Через девять месяцев в доме визжит приплод, и ты должен быть за это благодарен. Потому что когда-то был в таком состоянии, что готов был с отчаяния схватиться за любое, думая, что это тебя отвлечёт. Что стоит уговорить человека, который только и хочет, чтоб его уговорили и утешили, какая разница чем… И суеверие, как всегда, примешивается. Вот изменится в моей жизни что-то в лучшую сторону — это меня поднимет и я полечу. Суеверия и ожидания не сбылись, и полёт улетел, согласно своему корню. Вылетел в трубу, отлетался, улетучился. А ты остался, и перед тобой вечно будет стоять то, что ты считал когда-то своим спасением, и от этого издевательства судьбы деться будет уже некуда. Не отпрыгнешь, не оторвёшься, не взмоешь, не отлетишь. Говоря всё это Марио где-то в будущем, Свен не мог не представить себе, что нынешнее его увлечение — лишь звено в цепи жизни. По истечении — срока ли, силы страсти, ощущения новизны, непознанности — любовь обвалится, распадётся, рассыплется и станет лишь очередной неудавшейся попыткой бегства от себя самого. Но, сознательно закрывая на это глаза, он думал, что растянет это чувство на любой угодный ему срок, что свершение займёт так много времени, будет стоить таких трудов, отведёт его по сроку и по предмету в такие далёкие от его боли дали, что он не будет так мучительно переживать. Суета, суматоха и круговерть захлестнут эту скорбь, он станет старше и мудрее, и цена победы не приведёт к быстрому охлаждению, а заставит дорожить ею, приварит его к себе. Да, он прикипит, он уже не будет влюблён — он полюбит. Сильно, беззаветно, по-настоящему. Так что его страхи напрасны.
Но, кроме этого простого познания, будет ещё и сложное. Марио может верить в бога и не верить в него. Почему да, если да, и кем он представляет высшую силу? Ад и рай, библия — пассивно ли он воспринимает это и верит, как предписано, или у него свой бог в душе, своя месса, свои молитвы, свой уклад загробной жизни, своя цена, свой способ искупления грехов? Если нет, то почему нет? Он верил и разуверился, или родился атеистом, вольнодумцем, или желание свободы своей воли отмело от него мысли о возможности пребывания над ним более могущественной власти? Есть ли у него своя собственная философия, свой взгляд на жизнь, ориентирована ли его жизнь на прошлое или на будущее? И разве только это? А его характер, его моральные нормы? Он будет узнавать его всё больше и всё больше будет рассказывать о себе самом. Рука об руку со словами пойдут взгляды и прикосновения. Он будет трепать его по плечу — вполне естественно, дружески, обнимет за талию, когда Марио полезет на крышу, — тоже естественно, для страховки, выпьет воду из стакана, оставленного на столе, примкнув губами к отпечатку губ Марио, дёрнет его за уши и расцелует в день рождения. Надо ему что-то подарить, когда же наступит этот день, нужно спросить… И встречи, общение, прикосновения, взгляды из желательных станут необходимыми. И настанет день, в который, поймав Марио на чувстве голода (только достаточно сильном, не вызывающем излишней разборчивости), Ханни прильнёт губами к его устам, и сон осуществится. И он будет плыть в этом море наслаждения. Нет ничего невозможного… Как знать — Марио может оказаться достаточно умным и достаточно добрым для того, чтобы изобрести и предложить Свену модель спасения. Разрабатывая эту модель в натуральную величину, они прорастут друг в друге любовью, болью, надеждой на освобождение, станут единой плотью. Навеки. И умрут в один день. За работой по спасению.