— Он устал после гонок.
— Его испортили превратности судьбы. Между 4 и 10 августа2005 года пролегла вечность. В декабре он был уже не тот, а сейчас…
— А, может, фотография относится к более раннему сроку.
— «Actuelles» тебе ни о чём не говорит, второе невозвращение тебе ни о чём не говорит, твои глаза тебе ни о чём не говорят — оцени хотя бы то, как слабо ты защищаешься. Ты же подсела и возражаешь только из упрямства, поэтому твой голос так глух. То, что пленило тебя в декабре 2002-январе2003, больше не существует. Кстати, и в январе 2002 года ты пленилась не так уж сильно и освободилась довольно быстро.
— А, подглядела, нехорошо… Я его снова видела во сне. Он снова участвовал в велосипедных гонках, я снова записывала.
— Не увиливай. Красота прошла, талант прошёл, ничего не осталось. Тебе больше нечего любить. Остались только воспоминания и имя.
Бог знает, каким расплавленным свинцом падали эти слова на сердце Джины. Она могла бы взвиться, могла бы сопротивляться, могла бы наговорить тысячу возражений, изобрести две тысячи причин, но вялость её упрямства охлаждала её мозг — и она уже ничего не могла. Джина уселась за стол, взяла из рук матери фотографию и положила её перед собой.
— Ладно, признаю. Только это дела не меняет. Я говорила тебе на днях о том, что мне мнилось. Причина уже не в таланте и не в красоте.
— Тебе не мнилось — ты пророчествовала. Так ты всё ещё…
— Да. Я получила больше, чем ответ и фотографию, — об этом тоже говорила. Я получила ещё одну возможность. Я буду закидывать его сайт своими e-mail’ами. Ах, да. То письмо, которое копировали, скопировано не полностью, я вчера посмотрела, оно же было отослано и в мою почту. Очевидно, в тот момент rambler и отключился. Правда, не хватает всего нескольких строчек, смысл остаётся, но… и тут всё многовариантно. Так вот, я буду закидывать его своими e-mail’ами. Поздравлять его с днём рождения. Спрашивать, прочитал ли он предыдущие, вернётся ли как комментатор, верит ли в обратную связь, в бога, как представляет жизнь после и свои возможности в ней.